Татьяна Гусарова - Европейское дворянство XVI–XVII вв.: границы сословия

Значительные размеры королевства, с 1492 г. включившего в свои пределы и Гранаду, а также усложнение судебных процедур привели к тому, что Вальядолидская канцелярия стала хуже справляться со своими обязанностями. Поэтому в 1494 г. была создана вторая канцелярия, получившая аналогичные функции в южной части Кастильского королевства. Основанная в Сьюдад-Реале, она в 1505 г. переместилась в Гранаду. Граница между зонами компетенций двух канцелярий в целом проходила по реке Тахо. Формально они были равноправны, но реально вальядолидская считалась важнее: ее юрисдикция распространялась на более обширные территории, которые были отвоеваны у мавров ранее южных, поэтому их статус выглядел предпочтительнее. Перевод чиновника из Гранады на ту же должность в Вальядолиде считался повышением.

Порядок тяжб за идальгию в XVI–XVII вв. определялся серией законодательных актов, принятых кастильскими королями в разное время (начиная с последней четверти XIV в.) и объединенных в «Новом своде законов» Филиппа II и в «Новейшем своде законов» 1801 г. в специальные главы. Всего с 1379 г. до середины XVII в. «Новейший свод законов» включает 35 новых законов и подтверждений уже существовавших [293] Novísima Recopilación de los leyes de Espafla. T. 5. M., 1805. P. 254–270. . В основном они касаются мелких уточнений в процедуре доказательства дворянства (особенно много их было в середине XVI в.: 9 только за 1548–1554 гг.); выделяются своей важностью Кордовская прагматика 1492 г. и законы Филиппа II 1593–1595 гг.

Несмотря на обилие новых законов, в целом тяжбы за идальгию шли по одним и тем же канонам, не менявшимся со времен Католических королей; менялась, причем достаточно медленно, лишь форма доказательств. В основе подавляющего большинства тяжб были действия консехо города или селения, который вписывал того или иного дворянина в списки налогоплательщиков, что автоматически лишало этого дворянина права на идальгию. Тогда идальго представлял петицию ( demanda ) в одну из двух канцелярий, в которой высказывал свой протест и просил обязать консехо вычеркнуть истца из налоговых списков и выдать ему соответствующий документ. С этого и начиналась тяжба как таковая. Алькальды по дворянским делам извещали ответчика об иске, а тот в своем письме отказывался признать справедливость петиции. Официально засвидетельствовав непримиримость позиций сторон (хотя вряд ли в этом с самого начала могли быть малейшие сомнения), алькальды предписывали тяжущимся явиться в канцелярию и доказать свою правоту.

Каким образом доказывалась законность идальгии? Ответ на этот вопрос вытекает из самого ее определения: это знатность, которая переходит к людям по происхождению. Необходимо было, следовательно, доказать, что истец, его отец и дед с незапамятных времен, и уж во всяком случае в течение последних 20 лет, считались идальго и пользовались соответствующими привилегиями. Кроме того, истцу требовалось доказать законность своего происхождения.

Основой доказательств в течение всего рассматриваемого периода оставались свидетельские показания. Обычно каждая сторона привлекала не более 10–20 свидетелей, хотя как исключение встречаются и цифры на порядок больше, как, например, 127 свидетелей у Перо Санчеса де Кольянтеса (1527 г., провинция Эстремадура) [294] Gerbet Fayard J. Fermeture de la noblesse et pureté de sang en Castille à travers les procès de liidalguia au XVI е siècle // Histoire, Economie et Société. Vol, L 1982. P. 53. . Свидетели — как дворяне, так и печеро — преимущественно пожилые, нередко очень старые люди. Это и естественно: они должны были помнить деда или даже прадеда тяжущегося. По мере того как возрастали требования к древности происхождения, увеличивался и средний возраст свидетелей. По данным М.-К. Жербе и Ж. Файяр, в Эстремадуре в начале XVI в. он составлял 61 год, в конце века — 73 года [295] Ibid. P. 61. .

Решающей стадией тяжбы был допрос свидетелей, в ходе которого предъявлялись и документальные свидетельства, если таковые имелись: копии завещаний, выписки из приходских книг, письменные свидетельства, что истец не был ранее включен в налоговые списки, древние дворянские грамоты и документы прежних тяжб. Свидетелям задавались всегда очень схожие вопросы, лишь немного варьировавшие в зависимости от обстоятельств дела: знали ли свидетели отца, деда и прадеда тяжущегося, платили ли предки истца налоги, имели ли они прерогативы дворянства, «а также гербы, почетные места и погребения в церквах» и «дома на высоком месте, прочные, с укрепленной башней, с оградами и рвами». В случае, если отстаивался статус hidalgo de solar conocido , один из алькальдов по дворянским делам должен был лично посетить место, где стоял такой дом, увидеть его и проверить правдивость показаний свидетелей ( vista de ojos ) [296] Mendizabal F. Op. cit. Т. 31, № 7–8. P. 107–108. .

Ознакомившись со всеми документами и показаниями свидетелей, алькальды выносили решение ( sentencia definitiva ), составленное всегда в форме ответа на первоначальную петицию. После этого проигравшая сторона могла апеллировать к палате оидоров — вышестоящей инстанции той же канцелярии. Но чаще всего, хотя и не всегда, ее решение подтверждало приговор алькальдов.

Обычно тяжба за идальгию длилась достаточно долго — в конце XVI в. в среднем более 13 лет, а иногда и в течение жизни нескольких поколений [297] Gerbet M.-C., Fayard J. Op. cit. P. 57. . Если истец выигрывал процесс, ему выдавался документ, подтверждавший его идальгию и содержавший резюме всей тяжбы — carta ejecutoria de hidalguia .

Такой документ начинался с обращения от имени правящего монарха ко всем властям королевства; в нем извещалось об имевшей место тяжбе, причем ход ее и свидетельские показания излагались довольно подробно. В финальной части под угрозой штрафа властям предписывалось признать идальгию выигравшего тяжбу и впредь не препятствовать ему пользоваться привилегиями своего статуса.

Именно эти документы обладают наибольшей ценностью при определении того, чем дворянин юридически отличался от печеро. Эти отличия в основном сводятся к трем пунктам. Тяжущийся должен был доказать, что он, во-первых, является законным отпрыском дворянского рода; во-вторых, что он пользуется набором соответствующих привилегий; наконец, что он ведет дворянский образ жизни.

При доказательстве происхождения из знатного рода ( linaje ) обязательно было продемонстрировать идальгию самого истца, его отца и деда: считалось, что три поколения уже образуют linaje . Однако постепенно память рода удревняется, все чаще говорится об идальгии не только отца и деда, но и прадеда и даже еще более отдаленных предков. Весьма существенным был вопрос о законности происхождения. Не узаконенный бастард, по крайней мере до середины XVI в., похоже, имел мало шансов добиться признания своей идальгии [298] Gerbet М.-С., Fayard J. Op. cit. P. 64. .