Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Анна Комнина [919]сообщает, что, неизвестно когда, отец написал Раймунду, чтобы тот уступил ему Лаодикею, Мараклею и Валанию. Первую крепость следовало передать греческому чиновнику Андронику Цинцилуку, две остальных — солдатам Евмафия Филокала, дуки Кипра. Вскоре после передачи этих крепостей Раймунд якобы взял Тортосу. Сведения Анны о взятии этого города совпадают с теми, какие приводят другие источники, но в них идет речь о втором завоевании Тортосы — в 1102 г.

Вся часть «Алексиады», посвященная второстепенным событиям крестового похода, очень трудна для комментирования, как отметил Риан [920], потому что Анна, вместо того чтобы следовать хронологическому порядку, предпочитает группировать события вокруг каждого из главных персонажей, не обращая внимания на последовательность во времени. Если предположить, что она следовала хронологическому порядку, то события, о которых мы только что вспомнили, произошли после взятия Иерусалима крестоносцами и до поездки Раймунда в Константинополь, то есть между сентябрем 1099 г., когда крестоносцы вернулись из Иерусалима в Лаодикею, и июнем 1100 г., датой отъезда Раймунда в Константинополь. Но такая хронология явно противоречит хронологии других источников, помещающих те же факты в отрезок времени между взятием Антиохии и выступлением крестоносцев на Иерусалим. Действительно, Боэмунд осадил Лаодикею летом 1099 г., и с тех пор город был в руках греков. Попытаемся уточнить дату, когда города, упомянутые в «Алексиаде», попали в руки крестоносцев, чтобы получить возможность датировать письмо Алексея Раймунду.

Как объяснить, что о взятии Тортосы, случившемся в 1102 г., речь зашла здесь? На мой взгляд, Анна относит к первому завоеванию Тортосы солдатами Раймунда в первые дни февраля 1099 г. [922]подробности второго взятия этого города тем же Раймундом в 1102 г. От Раймунда Ажильского [923]и автора «Деяний» мы знаем, что после взятия Мааррат-ан-Нумана граф Тулузский начал с 13 января [924]приближаться к побережью и что Тортосу без борьбы заняли Раймунд Пеле и Раймунд Тюреннский, вначале февраля. На этот факт Анна и хотела намекнуть; но она привела в связи с этим подробности боя, который Раймунду пришлось выдержать в 1102 г. с эмирами Дукаком и Джанахом ад-Даулой.

Мараклея [925]была взята в тот же период по договоренности жившего там эмира с крестоносцами. Что касается Валании [926], ее латиняне заняли во время осады Антиохии. Таким образом, с начала февраля 1099 г. Тортоса, Валания и Мараклея были в руках крестоносцев.

С Лаодикеей вопрос сложнее. Согласно Анне, в то время город принадлежал Раймунду. Ее рассказ подтверждает Альберт Ахенский [927]. Согласно этому автору, когда Балдуин и Танкред находились в Тарсе и в Мамистре (то есть в августе-октябре 1097 г.), у сирийских берегов появился Гинемер, вассал графов Булонских. Потом он якобы подошел к Лаодикее и отобрал ее у турок. Риан [928]полагал, что он отнял город у греков; но то место в тексте Рауля Канского [929], на которое опирается Риан, относится к последующим событиям, так же как и рассказ «Алексиады» [930]. Альберт Ахенский определенно говорит, что город был отобран у турок, и его свидетельство подтверждается одним местом из автобиографии Усамы ибн Мункыза, сообщающего, что около 1085 г. Лаодикеей управлял Изз ад-Дин Абу-ль-Асакир-султан от имени Мункызита Насра [931]. Атака Гинемера, видимо, имела место в августе 1097 г., и, возможно, ее надо отождествлять с соответствующим военным действием, которое упомянул Камаль ад-Дин [932]за 8 рамадана 490 г. (19 августа 1097 г.). Гинемер якобы после осады Антиохии преподнес город графу Тулузскому, который вернул его Алексею, выступая на Иерусалим [933].

С другой стороны, Ордерик Виталий [934]и Вильгельм Мальмсберийский [935]сообщают, что Лаодикею взяли Эдгар Этелинг [936]и Роберт Годвинсон с многочисленным отрядом английских авантюристов и отдали под охрану Роберту Нормандскому. Последний, выступая на Иерусалим, якобы оставил англичан в городе; после их ухода жители сдали город греку Равендину. Город, видимо, был взят позже 5 марта 1098 г. [937], когда, судя по письму луккского духовенства всем верующим, в порт Святой Симеон прибыл английский флот. Рассказ Ордерика подтверждает Рауль Канский [938]. Последний рассказывает, что Роберт собирался отдохнуть в Лаодикее и покинул крепость, чтобы вернуться в армию, только под угрозой церковного осуждения. По словам Рауля, англичане якобы действовали от имени Алексея [939]; эту версию косвенно подтверждает Альберт Ахенский, согласно которому Гинемер якобы был взят в плен греками.

По словам Гвиберта Ножанского [940], рассказ которого мне кажется более правдоподобным, Роберт оставался в Лаодикее очень недолго и был изгнан жителями за бесчинства. Риан [941]отнес пребывание Роберта в Лаодикее к более позднему времени, чем осаду и взятие Антиохии; но судя по месту, какое рассказ об этом событии занимает в труде Рауля Канского, нормандский князь там находился во время осады, а не после нее.

Что же, примирить все эти свидетельства невозможно? Я так не думаю, и даже противоречия, какие встречаются у Альберта Ахенского, объяснимы. Согласие между Анной Комниной и Альбертом Ахенским, которые оба говорят, что Раймунд отдал Лаодикею грекам, поражает. С другой стороны, ни на один из остальных рассказов целиком положиться нельзя, потому что каждый из них содержит лишь неполную версию событий. Ничто не мешает допустить, что Гинемер взял город в 1097 г.; потом, весной 1098 г., англичане, действуя от имени императора, как, несомненно, должны были действовать и остальные крестоносцы, отняли город у Гинемера; постоянно подвергаясь нападениям соседей [942], они призвали Роберта Нормандского, который вскоре был изгнан за бесчинства; должно быть, он ушел ранее взятия Антиохии, коль скоро к тому моменту вокруг осажденной крепости собрались все вожди. Когда Антиохия была взята, жители Лаодикеи, чтобы защититься от нападений соседей, о которых говорит Рауль Канский, летом 1098 г. призвали Раймунда.

Из того, что мы только что сказали, следует, что в феврале 1099 г. Раймунд мог вернуть Лаодикею Алексею, поскольку был хозяином города, и мог воспользоваться своим влиянием, чтобы добиться от вождей крестового похода возвращения остальных городов, упомянутых Анной. Риан [943]датировал письмо Алексея январем 1099 г.; эта датировка неприемлема, потому что три города, указанные Анной, были взяты только в начале февраля 1099 г. В первые дни марта Алексей вполне мог узнать о завоеваниях Раймунда; видимо, тогда он и написал письмо, которое, возможно, тайно привезли Раймунду вместе с письмом, которое 10 апреля 1099 г. получили крестоносцы [944]. Алексей, видимо, прилагал усилия, чтобы быть в курсе дел и поступков крестоносцев, и можно допустить, что двух месяцев и нескольких дней хватило, чтобы судно привезло в Константинополь весть о завоеваниях Раймунда и вернулось с ответом василевса. Впрочем, это вопрос маловажный. Любопытно отметить, что в первые месяцы 1099 г., до выступления крестоносцев на Иерусалим, Алексей находился с Раймундом в таких отношениях, что мог попросить графа Тулузского вернуть ему бывшие византийские владения и что Раймунд уступил просьбам императора. Из этого факта следует, что связи между Алексеем и Раймундом, конечно, возникли раньше, ведь Алексей ни в коем случае не мог и даже не помыслил бы просить графа Тулузского об этой услуге, если бы оба оставались в таких отношениях, как перед выступлением крестоносцев на Никею. Этот факт, если его сопоставить с переменой в поведении Раймунда в ноябре 1098 г., позволяет допустить, что новые отношения между Алексеем и графом завязались летом того же года — очень возможно, что в результате получения письма крестоносцев, которое привез Гуго де Вермандуа.