Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Император отделяет от Антиохийского дуката несколько городов, вновь присоединяя их к империи, а именно фему Поданд [1158], Таре, Адану, Мамистру [1159], Анаварз [1160], одним словом — всю Киликию, от Кидна до Гермона [1161], потом Лаодикею, подлежащую возвращению грекам [1162], Джеблу, Валанию, Мараклею, Тортосу. Взамен Алексей уступает в качестве компенсации территории Алеппо и Лапари с несколькими крепостями в Сирии и в области Эдессы [1163]. Алексей обязывается выплачивать Боэмунду [ежегодно] двести талантов в монетах, отчеканенных при Михаиле [1164].

Эти территории отдавались Боэмунду с правом назначать наследника, который должен был вступить во владение ими после того, как станет тесным вассалом Алексея [1165]. Среди тех, кто подписал договор, надо упомянуть жупанов Петра и Симона, посланников венгерского короля, дочь которого вышла за багрянородного Иоанна, сына Алексея [1166]. Если верить Фульхерию Шартрскому [1167], император со своей стороны обязался защищать христиан, проходящих через его государство, но такая статья упоминается всякий раз, когда речь заходит о договорах с Алексеем, и я мало склонен верить, что Алексей принял на этот счет особое обязательство (сентябрь 1108 г.) [1168].

Василевс осыпал Боэмунда подарками и назначил севастом, но князь Антиохийский был сломлен крушением всех надежд; он неожиданно уехал, оставив армию на Алексея, и вернулся в Ломбардию [1169], где вскоре умер [1170].

Этот договор знаменовал окончательную победу Алексея над Боэмундом и полный крах амбициозных планов сына Гвискарда. Успехом кампании Византия была обязана василевсу, который лично командовал армией, и для него это была прекрасная победа. Княжество Антиохийское больше не представляло угрозы для империи, потому что его границей служил Аман, проходы через который переходили в руки византийцев; оно оказывалось полностью отделенным и от Европы, подкрепления из которой могли туда поступать только с позволения греков, становившихся хозяевами всех портов. Но просто заключить договор было недостаточно, следовало, чтобы его статьи исполнялись, а это зависело не столько от Алексея, сколько от Танкреда, властителя княжества с 1104 г.

После отъезда Боэмунда в 1104 г. положение Антиохии полностью изменилось. Существование христианских поселений на Востоке оказалось под сильной угрозой, но вскоре Танкред поправил дела своего княжества. 20 апреля 1105 г. он победил Ридвана, эмира Алеппо, при Тизине [1171]и вновь отнял у него Артах [1172]; 14 сентября 1106 г. он занял Апамею после того, как Калаф ибн Мулаиб 3 февраля был убит батинитом [1173]. Еще прежде он возобновил осаду Лаодикеи, а в 1108 г. с помощью пизанского флота захватил эту крепость [1174]. В том же году он занял Мамистру и еще несколько киликийских городов [1175]. Этим его активность не ограничилась. Франки наконец поняли, что в их интересах объединиться против турок и заключить перемирие, прекратив распри. Они подступили к Триполи, осада которого шла уже не один год; в середине июля 1109 г. город попал к ним в руки [1176]. Потом, 23 июля, Танкред занял Джеблу, тогда как Балдуин I 3 мая 1110 г. захватил Бейрут [1177].

Эти успехи франков побудили мусульман перейти в контрнаступление. В декабре 1109 г. сельджукский султан сумел ненадолго объединить их силы [1178]. Сукман — эмир Хилата и Майафарикина, Шараф ад-Даула Мавдуд — правитель Мосула и Тугтегин — эмир Дамаска вначале 1110 г. подошли к Эдессе и осадили ее. Несколько франкских вождей объединилось, чтобы отбросить врага, но они потерпели поражение при Харране [1179], и Ридван, правитель Алеппо, воспользовался этим, чтобы вторгнуться на территорию Антиохии [1180]. Правда, франки вскоре вновь получили преимущество: 5 декабря 1110 г. [1181]Балдуин при помощи Сигурда I Норвежского взял Сидон [1182]. Танкред победил Ридвана и заставил платить дань [1183].

«1111 год начался при печальных предзнаменованиях для Сирии, этого живого корня мусульманских стран. Крестоносцы и мусульмане все тесней сплетались в схватке, как два атлета перед моментом, когда один из них будет повержен и сражен. Христианская сторона брала верх. Только сплочение всех мусульманских сил могло остановить ее медленное, неуклонное, равномерное продвижение вперед, не знавшее ни перерывов, ни отступлений» [1184]. Из всех франкских государств самым опасным для греков была Антиохия, и Алексей с тревогой следил за ее успехами. Заключенный с Боэмундом договор оставался мертвой буквой, и василевс напрасно ждал, что Боэмунд вернется и выполнит свои обещания. Таким образом, ничуть не исключено, что сообщение ибн аль-Асира [1185]упомянувшего о послании Алексея султану с предостережением об опасности, какую создает растущее могущество франков, соответствовало действительности. Несомненно, с этим посланием надо связывать поход Мавдуда в 1111 г., потерпевший неудачу из-за недобросовестности мусульманских государей [1186].

В том же году Алексей узнал о смерти Боэмунда. Кончина князя Антиохийского лишала его всех выгод, какие он надеялся извлечь из своей победы 1108 г. Надо было начинать все сначала, поскольку не приходилось надеяться, что Танкред, если только его не принудить силой, признает договор, подписанный дядей. Алексей потребовал от нового князя Антиохийского вернуть Антиохию. Танкред, естественно, ответил отказом и очень дурно обошелся с посланцами василевса [1187]. То есть Комнин видел, что обязан начать новую войну; но все тридцать лет, которые он царствовал, империя непрерывно находилась в состоянии войны. В Византии устали от постоянной борьбы, и общественное мнение было против нового похода. И Алексей, не желая начинать столь значимое дело под свою ответственность, обратился за советом к собранию, состоявшему из сенаторов и ведущих полководцев. По их единодушному мнению, снова предпринимать дальний поход не стоило, разве что при поддержке других франкских вождей [1188]. После этого василевс попытался привлечь на свою сторону, против Танкреда, Балдуина I и других латинских монархов. Для этого он отправил Евмафию Филокалу, дуке Кипра, приказ подготовить корабли и золото, потому что, как говорит его дочь, хорошо знал, что без денег от латинян ничего не добиться. В качестве посла был выбран Вутумит. С флотом из двенадцати кораблей он сначала прибыл в Триполи, единственным властителем которого после смерти Гильома Иордана остался Бертран [1189]. Первые переговоры завершились успешно. Бертран проявил склонность войти в положение Алексея и заявил, что готов пойти на Антиохию по первому сигналу. Вутумит оставил деньги, предназначавшиеся для покупки союзников, на хранение епископу Триполитанскому и поехал к Балдуину, занятому тогда осадой Тира. Он провел у короля Иерусалимского весь великий пост 1112 г. (который закончился 21 апреля) [1190]. Он присутствовал при нескольких боях, случившихся вокруг крепости, и Анна, очень хорошо осведомленная об этой поездке, рассказывает, что он видел вылазку осажденных, о которой говорит Фульхерий Шартрский [1191]. После этой вылазки, в результате которой осаждающие потерпели частичное поражение, Вутумит со своим флотом прибыл в Акру и возобновил переговоры с Балдуином. Чтобы уговорить короля Иерусалима, внушив ему надежду, что он скоро получит обещанную сумму, он сказал, что Алексей уже в Селевкии. Но Балдуин от экипажа пизанского судна узнал, что это неправда; не доверяя больше греческому посланцу, он прервал переговоры, и Вутумит, не сумев с ним договориться, вернулся в Триполи, где приложил чрезвычайные усилия, чтобы вернуть себе деньги, оставленные там. Бертран уже умер, и ему наследовал его сын Понс [1192]; Вутумиту пришлось пригрозить Понсу и епископу Триполитанскому, что их прекратят снабжать провизией с Кипра, если они не вернут ему деньги, оставленные на хранение, он также был вынужден оставить Понсу сумму, обещанную его отцу. Остаток денег он передал Евмафию Филокалу, и они в конечном счете пошли на ремонтировку греческой конницы [1193].