Фердинанд Шаландон - Алексей I Комнин. История правления (1081–1118)

Императорские чиновники не должны были приезжать на остров; поскольку монастырь был освобожден от выплаты поземельной подати, агентам фиска было незачем появляться там и проводить кадастровые операции. «Император это категорически запрещает; он запрещает также облагать обитель экстраординарными налогами» [1330]. Он жаловал монастырю также право содержать несколько кораблей, с которых таможенники не могли взимать никакой пошлины [1331]. Алексей дал монастырю и другие доказательства своей заботливости. Он освободил от военной службы военнообязанных колонов обители св. Иоанна Богослова [1332].

Василевс попытался также сформулировать права патриарха и епископов в отношении монастырей. Этому целиком посвящена одна из его новелл [1333]. Кроме патриарших монастырей [1334], в отношении остальных патриарх обладал только правом визитации и исправления, которые предпринимал сам или в лице одного из своих представителей, называвшихся экзархами. Впрочем, приезжать на земли Афона епископам император запрещал, кроме как для рукоположения священников и диаконов или по личному приглашению прота [1335].

То есть Алексей не проявлял систематической враждебности к монахам. Если он был вынужден применять насилие к монастырям, которые пользовались своим положением, чтобы богатеть за счет соседей, если он конфисковал, часто по политическим соображениям, имущество многих из них, то он также поощрял реформы Христодула, пытался поднять моральный уровень черного духовенства и отстаивал привилегии этого духовенства перед церковными властями. Поэтому монахи, которых он защищал, испытывали к нему признательность, и Алексей стал для них «великим императором среди всех императоров».

Ту же озабоченность возрождением нравственности можно усмотреть в том, как Комнин вел себя по отношению к белому духовенству, которое, как и монашество, пришло в полный упадок: «Опасность, грозящая Церкви, поразила меня в сердце, ведь под угрозой оказались… души православных… Церковное сословие с каждым днем опускается, вызывая гнев Божий» [1336]. Эти фразы из преамбулы к новелле, где Алексей вводил некоторые реформы для греческого духовенства, показывают, сколь мало иллюзий питал василевс насчет морального уровня византийского клира. Комнин упрекал духовенство за вялость, а невежественным оно было настолько, что в догматах уже никто ничего не понимал. Чтобы устранить беды, выявленные им, Алексей предложил несколько мер. Сначала он ограничил численность клириков Большой церкви, потом организовал целую систему экзаменов для проверки как нравственности, так и образованности. Отныне клирики, разделенные на классы, приобретали право на переход из одного класса в другой и на получение императорских премий, только доказав, что удовлетворяют требованиям василевса. Мы не знаем, к какому результату привели эти меры, но дошедшей до нас новеллы достаточно, чтобы стало ясно, какой интерес питал Алексей ко всему, что было связано с религией.

Способ взимания налогов. Дополнительные налоги. Изменения курса монет. Счет для податного, задолжавшего за два года.

Для жителей империи царствование Алексея было эпохой больших бедствий. Не говоря уже о несчастьях, постигавших провинции Малой Азии, где турки не раз угоняли население целых местностей, даже материальное положение западных провинций империи совсем нельзя назвать блестящим. Феофилакт в письме Иоанну, дуке Диррахия, описывает, не называя места, злосчастья одного из своих викарных епископств [1337]. Из этого письма следует, что постоянное прохождение через эту землю войск, несомненно — норманнов, греков и крестоносцев, разорило ее. Архиепископ рассказывает, что побывал в этом городе и не мог сдержать слез. В церкви уже не поют, свеч не возжигают, епископам пришлось удалиться, а городской люд покинул жилища, чтобы укрыться в лесах. В дополнение к этим бедствиям, вызванным войной, крупные светские или церковные землевладельцы отбирают земли у крестьян, а военная служба и налоги стали для сельских жителей тяжким бременем. Поэтому крестьяне покидают поля и ищут убежища в городах.

Такому переселению очень способствовали рекрутские наборы, потому что сокращавшееся население переносило их тяжело. Мы видим, что фема Пелагония [1338]в 1091 г. так страдала от частых наборов, что архиепископ Охридский в письме сыну севастократора, очень вероятно — Иоанну, дуке Диррахия, попросил сократить количество пехотинцев, которых должна была поставлять фема. Численность населения, — писал он, — в этой феме уменьшилась настолько, что ее следовало бы назвать «Миконос», как один из самых маленьких Кикладских островов. Архиепископ в объяснение милости, о которой просил, ссылался и на другую причину: опасение, что солдаты, покинув свой край, найдут его слишком диким и не захотят возвращаться. С этой тенденцией провинциалов боролся еще Юстиниан: в новелле [1339], частично воспроизведенной в Василиках [1340], он рекомендовал квестору «требовать от провинциалов, прибывающих в Константинополь, чтобы они как можно скорей улаживали свои дела, и отсылать всех по домам» [1341]. Бремя военной службы было основной причиной такого переселения в города, и для противодействия последнему Феофилакт предлагал сократить количество солдат, которое должна была поставлять данная фема, что должно было привлечь туда жителей соседних фем, желавших избежать рекрутского набора [1342].

К этой причине добавлялась другая — налоги. Не вникая здесь в деталях в византийскую налоговую систему, перечислим лишь основные сборы, обременявшие податных. Прежде всего поземельную подать, зевгаратикий (ζευγαρατίκιον) [1343]. Г-н Васильевский, особо компетентный в этих материях, поскольку он сумел изучить много неопубликованных актов, говорит, что этот налог носил также названия ситаркия (σιταρκία) и алониатикон (άλωνιατικον) [1344].

Этот налог исчислялся на основе единицы площади, называемой зевгарь (ζευγάρ), которая была равновеликой древнему югу ( jugum ) [1345]. Размер юга менялся в зависимости от качества почвы [1346]; то же относится и к зевгарю, судя по одному акту Мануила Палеолога за 1407 г. [1347]Был ли юг реальной или идеальной мерой — неизвестно. Г-н Моннье, последний автор, занимавшийся этим вопросом, полагает, что это была идеальная мера [1348].

База обложения этой податью должна была пересматриваться раз в пятнадцать лет, в конце каждого индикта, но, похоже, такой обычай долго не просуществовал. Мы видим, что Василий Македонянин тщетно пытался провести такой пересмотр и был вынужден отказаться от этой идеи, осуществление которой потребовало бы огромной работы и представляло значительные трудности [1349].