Александр Ключник - Белгород-Днестровский

Но вот вернулся из похода Александр Добрый. Вместо монастыря он увидел крепость, а хозяйкой этих неприступных стен оказалась его дочь-предательница. Горько плакал отец, а затем отрекся от Тамары, проклял ее и повелел заточить в башне-темнице, чтобы страданиями и смертью искупила она грехи свои.

Как только отцовские проклятья донеслись до крепости, дочь тут же уснула беспробудным сном. Спящую и унесли ее в башню, названную с тех пор «Девичьей». Далее легенда гласит, что Тамара может проснуться, если явится рыцарь, который подвигами своими искупит ее вину и возьмет принцессу себе в жены. Однако миновали столетия, а рыцарь не пришел, и не проснулась Тамара. Эта поэтическая легенда говорит о том, что надругательству над народом, предательству, клятвоотступничеству никогда не было и не будет прощения.

Другое предание связывает башню с именем римского поэта Овидия Назона, автора знаменитых «Метаморфоз» и «Любовных элегий», который за насмешливый тон своих стихов по отношению к богам и героям своего времени был сослан в восточную провинцию империи. Но это тоже не более чем легенда — ведь Овидий отбывал наказание в местечке Томы (район нынешней Констанцы), где впоследствии была обнаружена его могила.

Одну из четырех башен, образующих цитадель, народ назвал «башней-темницей», создав при этом волнующий рассказ о судьбе некой красавицы-украинки Парасковеи.

Согласно легенде злой и надменный правитель Узун-паша долго и безуспешно пытался обратить пленную девушку в магометанскую веру. Парасковея была непреклонна, она не могла изменить обычаям своего народа. Тогда красивую и умную, пользующуюся всеобщей любовью и уважением девушку Узун-паша заточил в сырую холодную темницу. Многие дни и ночи просидела она там, стойко перенесла все горести и мучения, но отступницей не стала.

Однажды, когда паша (в который раз!) явился к Парасковее все с тем же предложением, кандалы вдруг упали с рук и ног девушки, темница внезапно отворилась, и Парасковея легкой походкой вышла за крепостные ворота. Узун-паша остолбенел. Опомнившись, он послал в погоню стражу. Янычары нашли Парасковею на берегу лимана. Они уже подняли было ятаганы, чтобы расправиться с беглянкой, но тут опять свершилось чудо. Девушка растаяла в воздухе, а на том месте, где она стояла, забил родник, вокруг которого застыли преследователи, превратившись в каменных истуканов. Со временем их иссушило солнце, размыли дожди, развеял ветер. Только ключ живой прозрачной воды и сегодня продолжает бить из-под земли. Напившись из него, человек будто бы обретает богатырскую силу, становится непобедимым.

Возможно, что у легендарной Парасковеи был реальный прототип. Известно, сколько замечательных легенд о героической борьбе с янычарами создал украинский народ, как возвеличил и обессмертил он в них стойких своих сыновей и дочерей. Плененный их высокой поэтичностью, А. В. Луначарский назвал авторов этих легенд Гомерами.

У входа во второй двор крепости находится одна из самых высоких башен — «башня-хранилище». Эта башня, в частности, интересна тем, что при ее восстановлении здесь, в подземелье, совсем недавно были обнаружены большие запасы проса, пороха и русская кованая пушка семнадцатого столетия. Пролежавшее в хранилище двести пятьдесят, а то и триста лет, зерно решили посеять. И что же оказалось — половина высеянного проса взошла.

В стенах крепости есть галереи, ведущие к лиману, а также водопроводная сеть из глиняных труб. Под крепостью обнаружены два подземных хода, по которым можно было попасть за город. Первый из них начинается под восьмиугольной «Девичьей башней» и выходит у села Переможное, а второй тянется со второго двора до греческого кладбища на южной окраине Белгорода-Днестровского. Нынче пользоваться этими ходами нельзя: они полузасыпаны.

На своем долгом веку крепость повидала многое. Ведь причерноморские степи представляли лакомый кусок для любителей поживиться за чужой счет. Вооруженные захватчики не раз появлялись у этих стен. Грохотали пушки. Неприятельские солдаты взбирались по штурмовым лестницам все выше и выше, но, встретив решительный отпор, отступали. На голову врага обрушивались ядра, летели камни, лилась кипящая смола. Все, чем только можно было сражаться, шло в дело...

Нынче бастионы молчат. Широко распахнуты высокие ворота, и шумная толпа туристов растекается по трем дворам крепости. И каждый день приходят сюда реставраторы: они делают все, чтобы мы смогли увидеть этот прекрасный исторический памятник в его первозданном виде.

Летом 1420 года под стенами крепости впервые появились войска турецкого султана. Они пытались взять ее, что называется, с ходу, но безуспешно и, занятые длительной войной с Византией, ушли восвояси. Однако через треть столетия, когда под их беспрерывными ударами пал Константинополь, переименованный вскоре в Стамбул, и над Византией был установлен протекторат, султан опять обратил взоры на придунайские земли. В 1454 году его войска вновь обстреляли Белгород со стороны лимана. Как выяснилось, это была лишь предварительная разведка. Первая настоящая осада крепости началась в 1475 году. Она стоила обеим сторонам больших жертв, но не принесла противнику желаемой победы.

Подошедший к Белгороду 1 августа 1484 года султан Баязет II называл его ключом к Галиции и Польше. Он решил овладеть им во что бы то ни стало. Кроме турецких войск, под крепость были стянуты пятидесятитысячная орда крымского хана Менглы-Гирея и отряды, созданные в недавно покоренной Валахии. Пятнадцать дней и ночей ни на минуту не стихал бой. Редели ряды защитников. 16 августа захватчики взяли крепость. Жестоко расправились они с жителями героического города. Часть населения была вырезана. Около четырех тысяч мужчин и женщин продано в рабство.

Впервые Белгород был опустошен во время татаро-монгольского нашествия. Теперь же его превратили в пустыню новые захватчики. Они разграбили, сожгли, уничтожили все, что только могли. Из двадцатитысячного населения осталось двести семейств, ютившихся среди развалин.

Несмотря на поражение, слава о мужестве белгородцев разлетелась далеко по свету. Даже через двести лет доходили до потомков отзвуки ее. Об этом свидетельствуют записки знаменитого путешественника семнадцатого века Эвлии Челеби, который посетил крепость и с восхищением слушал рассказы об отваге ее защитников. Захватчики не только разрушили город. Они отняли у него славянское название, переименовав Белгород в Аккерман, выстроили на месте православной церкви мечеть, стремясь насадить мусульманство. Делалось все возможное, чтобы унизить национальную гордость славянского населения. Оставшихся в живых местных жителей обложили непомерными поборами, презрительно называли людей «райя», то есть «скот». Расселили вокруг кочевые ногайские племена, находящиеся в вассальной зависимости от султанской Турции, которые должны были держать непокорных в страхе.