Борис Славин - Марксизм: испытание будущим

Что можно сказать по этому поводу? Я думаю, что свой тезис об определяющей роли общественного бытия по отношению к общественному сознанию Маркс все же относил ко всей истории, а не только к той части, которая связана с буржуазным обществом. Разумеется, ему всегда (а не только «впоследствии») было «ясно», что не «все» в обществе выводится из «экономического основания». Мало того, он смеялся над теми, кто подобный тезис пытался реализовать в своих статьях и выступлениях (Лафарг и др.). Это к ним относились его слова о том, что, если они считают себя марксистами, то в этом случае «ясно одно, что я не марксист»» 164 164 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 35. С. 324; Т. 37. С. 370. . Вместе с тем данные слова никак не опровергают его материалистического взгляда на историю. Напротив, этот взгляд он постоянно углублял, анализируя исторические формы собственности, раскрывая классовую подоплеку европейской политики XIX века, оценивая художественные произведения Шекспира, Гейне, Лассаля и др. В глубоких и ярких работах Маркса, посвященных гражданской войне во Франции, деятельности Луи Бонапарта и Бисмарка, анализу Парижской Коммуны, мы видим, как его диалектико-материалистический метод работает «на деле» применительно к конкретной истории и политике.

С моей точки зрения, Маркс всегда различал, с одной стороны, процесс возникновения общественного сознания из общественного бытия, надстройки из базиса, с другой - процесс обратного влияния надстроечных явлений на экономический базис общества. Об этом же говорил и Энгельс в своих известных письмах к Й. Блоху и В. Боргиусу. Он полагал, что даже «смертельная усталость и бессилие немецкого мещанина», выражающаяся в «пиетизме», «сентиментализме» и «рабском пресмыкательстве перед князьями и дворянством», может оказывать и оказывает существенное влияние на историю 165 165 См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 39. С. 175. .

В то же время, по мнению Маркса и Энгельса, нельзя не видеть, что многие изменения в надстройке, в конечном счете, обусловлены теми или иными изменениями в экономических отношениях людей, без которых невозможно производство и воспроизводство человеческой жизни. Труд и связанные с ним экономические отношения в итоге являются той объективной причиной, без которой человеческое сообщество, вообще существовать не может. Вступая посредством труда в обмен веществ с природой, люди творят свои экономические и другие общественные отношения: политику, науку, идеологию, культуру. В свою очередь, последние влияют на причину, их породившую: здесь налицо взаимодействие, но взаимодействие диалектическое, не отменяющее различие между причиной и следствием, условием и обусловленностью, целью и средством.

К сожалению, Межуев не хочет замечать эту диалектику общественных явлений у Маркса и Энгельса. Он строит свою концепцию истории и культуры, словесно похожую, но, по существу, отличающуюся от той, которую создали основоположники марксизма в форме материалистического понимания истории. В чем же заключается это отличие? Прежде всего - в понимании и соотнесении таких научных и философских категорий, как «природа» и «общество», «общество» и «история», «труд» и «культура»», «наука» и «идеология».

Например, показывая отличие общества от природы, Межуев утверждает, что «в отличие от природного бытия общественное бытие существует не как неизменное, полностью завершенное и окончательно сложившееся», а как «осуществляемый ими (людьми - Б. С. ) во времени процесс производства своей жизни» 166 166 См.: Межуев В. М. Маркс против марксизма. С. 59. . Как мы видим, из этих слов следует, что «природное бытие», в отличие от общественного, не развивается во времени. Но тогда с неизбежностью возникает закономерный вопрос: а как же из неизменной природы мог выделиться человек, могли возникнуть человеческое общество, история и культура? Еще больший сюрприз ждет читателя, когда он узнает, что и «общество» в своем бытии, в основном, неизменно, если его сравнивать с «историей».

История для Межуева - это вечное движение, она олицетворяет собой бесконечный процесс развития людей «как свободных индивидуальностей», создающих культуру 167 167 Там же. С. 49. . Что касается общества с его социальной структурой, то оно является постоянным препятствием на этом пути, «плотиной», мешающей развиваться действительному историческому процессу. Для Межуева все прежние и ныне существующие общества - своеобразные «пожиратели времени», стремящиеся «остановить, задержать» историю. Нужны «огромные усилия, вплоть до революционных, чтобы прорваться из одного общества в другое» 168 168 Межуев В. М. Маркс против марксизма. С. 64. .

Оставим в стороне его оговорку о «революционных усилиях» (как мы видели выше, у него на революции лежит своеобразное табу), подчеркну другое: здесь говорится не о какой-то определенной исторической стадии развития того или иного общества, а вообще о «любом обществе» 169 169 Там же. . Человек, по Межуеву, может и должен жить в истории, а «не просто в том или ином социально организованном пространстве» 170 170 Там же. С. 65. , т. е. в обществе. Общество конечно, а история бесконечна. У истории нет никакой конечной станции, никакого совершенного состояния. По его мнению, «мы никогда не понимали этого центрального мотива марксовой теории» 171 171 Там же. С. 64. .

Что в этих рассуждения, на мой взгляд, верно и с чем невозможно согласиться? Верно то, что, хотя общественный прогресс в истории существует, последняя не может закончиться или осуществиться в каком-то одном, раз и навсегда «совершенном» «общественном состоянии». Вместе с тем вряд ли следует противопоставлять историю как процесс обществу как состоянию: они друг без друга не существуют. Такое противопоставление во многом надумано. Человеческое общество не статично, оно имеет свои исторические формы движения, которые также изменяются во времени, проходя определенные стадии или фазы своего развития. История, собственно говоря, и есть смена исторических форм (формаций) общества. И неважно, сколько таких форм (две, три, пять). Каждая историческая форма общества изменяется во времени: рождается, растет и умирает. Только на последней (загнивающей, или умирающей) стадии своего движения она начинает тормозить процесс развития, становится препятствием, или «плотиной» на пути исторического прогресса. Именно тогда революция становится в повестку дня, хотим мы этого или нет. Напротив, на стадиях своего зарождении и становления конкретная форма общества подталкивает движение истории, способствуя ее прогрессу.

На мой взгляд, нельзя говорить, как это делает Межуев, что человек может жить по-настоящему только в истории, а не в обществе. Нелепость подобного тезиса очевидна. На самом деле человек всегда живет в обществе - и тем самым в истории. Нет и не может быть истории людей отдельно от общества, и наоборот. Ведь общество есть не что иное, как результат отношения людей, человек сам есть его индивидуальное проявление, есть общество в миниатюре, своеобразный микрокосм общества. Маркс писал: «Человек - это мир человека, государство, общество» 172 172 Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 1. С. 414. . Уже отсюда следует, что человек не может жить вне общества, тем более - не может быть от него полностью свободным: его развитие и его свобода напрямую зависят от развития общества, в котором он живет.