Татьяна Опарина - Иноземцы в России XVI–XVII вв. Очерки исторической биографии и генеалогии

В отличие от слобод выходцев из Западной Европы и Османской империи иммигрантам из Речи Посполитой не было позволено иметь храмы с собственным богослужением. Расселенные по различным слободам — Старопанской, Панской, Мещанской [53](их количество отражает размах миграции), — бывшие подданные Речи Посполитой располагали в своих колониях русскими церквами. Как отмечалось, учреждение католических храмов было невозможно (а большинство польско-литовских шляхтичей, приехавших в Россию, исповедовало католицизм). До середины XVII в. не принималось и богослужение киевской православной митрополии. Но не было и причин вводить иное, немосковское богослужение. Не существовало оснований для постройки собственной церкви. Как отмечалось, все иммигранты из Речи Посполитой подпадали в России под перекрещивание. Поэтому католики и протестанты поляки и литовцы, православные украинцы и белорусы становились членами приходов московской патриархии и посещали храмы русской православной церкви.

Присутствие иностранцев ощущалось и в других города России. Еще Иван Грозный расселял пленных ливонцев по различным регионам Российского царства. Помимо нескольких городов центральных уездов (Углич, Вологда и др.) государь начал выселение иностранцев на окраины, прежде всего в Поволжье. По числу иностранцев всегда выделялся Нижний Новгород [54]. Вокруг торговых путей складывались колонии западноевропейских купцов: в Архангельске [55], Холмогорах, Вологде [56]. Как отмечалось, при использовании поселений украинских казаков осуществлялось освоение степного Юга; наполнялась иностранцами и восточная окраина — Сибирь.

Краткий обзор деления иммигрантов по группам подданства, этносов и профессиональной деятельности позволяет увидеть второе существенное различие между «внутренними» и «внешними» иностранцами: вероисповедание. Если первые относились к миру ислама и язычества, то вторые — к христианскому миру (отчасти — к конфессии библейской традиции — иудаизму). Иммигрантами в подавляющем большинстве являлись иностранцы-христиане: католики, протестанты, униаты, православные Киевской митрополии и церквей христианского Востока. Подобное деление не удивительно. На территории России не проживало иных христиан, кроме русских; войны же вводили в состав России лишь «внутренних» иностранцев — мусульман и язычников. До середины XVII в. расширение Российского государства происходило только на Восток и Юг, т. е. вне границ христианского мира. Продвижение на Запад наталкивалось на сильнейшее сопротивление соседних государств и заканчивалось крахом. Потерпели поражение Ливонская и Смоленская войны. Первое приращение христианских территорий произошло во время войны с Речью Посполитой 1654–1667 гг. Здесь помимо православных, находились помещики католического и протестантского вероисповеданий. Им была объявлена свобода воли. Однако очень скоро на этих землях в подавляющем большинстве оказались православные [57]: члены Московской патриархии или Киевской митрополии. Причем с этого момента представители Киевской митрополии перестали восприниматься в России как неравные в вере. Но к концу XVII в. русским властям удалось ликвидировать самостоятельность «чужой» (хотя и признанной благочестивой) православной церкви. В 1686 г. киевская митрополия была выведена из-под юрисдикции Константинопольской патриархии и переподчинена Московской. Таким образом, «внутренних» иностранцев, исповедовавших иные, помимо ислама и язычества, воззрения, в России XVI–XVII вв. так и не появилось. Поэтому данная работа, обращенная к иммигрантам, исследует положение в России иностранцев-христиан (и в одном случае — представителя иудаизма).

Представленные градации говорят о том, сколь многообразны возможности изучения иноземцев в России. Автор стремится проанализировать интеграцию иммигрантов в экономическую и культурную жизнь России на примерах конкретных людей.

Безусловно, биографические [58]и генеалогические [59]очерки, посвященные отдельным лицам и целым фамилиям, представлены во многих работах — как отечественных, так и зарубежных. Но исследователи обращали внимание прежде всего на крупные фигуры. В данной же работе предполагается осветить жизнь малоизвестных или неизвестных ранее иммигрантов. Автор обращается к судьбам незнаменитых, рядовых членов иноземческого землячества, о которых невероятно сложно собрать полный комплекс документов, уловить сведения о них в потоке источников XVI–XVII вв.

Сквозь призму личной судьбы автор стремится увидеть общие тенденции пребывания иностранцев в России. Персональная история дает возможности проанализировать эпоху, отраженную в жизни отдельного человека [60].

При отборе среди тысяч иммигрантов, попавших в Россию в XVI–XVII вв., автор руководствовался несколькими принципами. Объектом исследования были выбраны выходцы из стран Западной («немцы»), Центральной («поляки», «литва»), Восточной («белорусцы» и «черкасы») и Южной («сербеня», «волошеня») Европы, а также Малой Азии («греченя» и крайне редко выезжающие «турченя»). Автор обращается к судьбам людей, представляющих каждую из данных групп.

Причем избранные для описания иммигранты представляют и спектр профессий, востребованных в России: врачей, купцов, наемников, переводчиков.

Кроме того, персонажи книги принадлежали к различным сословиям: большинство из них являлись служилыми иноземцами, однако двое первоначально оказались в России в зависимом состоянии (будучи холопами: военнопленным и «ясырем»).

Основной акцент в изучении положения в России иностранцев различных страт: этнических, профессиональных, социальных — ставится на религиозной жизни иностранцев и межконфессиональных отношениях. К числу главных проблем отнесены вопросы идентичности и социального фактора выбора веры.

До сих пор мало кто обращал внимание на конфессиональную принадлежность служилых иноземцев, а анализ религиозной истории сводился к деятельности пасторов, расположению кирх и, очень редко, составу приходов. Многообразие конфессий иммигрантов, история взаимоотношений разных общин друг с другом, а также проблема перехода иммигранта из одного мира, иноземческого, в другой, русский, оставалась за границей исследовательского интереса. Между тем без учета принадлежности того или иного человека к определенной конфессии невозможна оценка деятельности иностранцев в России. Вероисповедание определяло не только бытовые черты повседневного существования того или иного иноземца, но и особые механизмы взаимодействия его с окружающей российской этнокультурной средой.

В работе представлены носители различных христианских (и в одном случае — библейской традиции) вероисповеданий: католичества, протестантизма (лютеранства, кальвинизма, радикальной реформации), православия (греческого и украинского) и иудаизма. Все они члены различных групп немосковских христиан (а также иудеев) при различных обстоятельствах стали членами русской церкви. Таким образом, в настоящей работе внимание обращено к иностранцам-христианам (и иудеям), принявшим православие (в его московском варианте).