Владимир Кузьмищев - Тайна жрецов майя

На тот случай, когда «запас» пленников истощался, а начинать новую войну по каким-либо причинам было нецелесообразно, ацтекские жрецы изобрели отвратительную, безрассудно жестокую форму «воспроизводства» пленных, так называемую «войну цветов». Подвластным провинциям, или царствам, повелевалось начать против ацтеков символическую войну, но только не настоящим, а игрушечным оружием. Сами же ацтеки воевали всерьез, брали сколько нужно пленных и отнюдь не символически отправляли их на жертвенные камни. И в сияющей богатством и роскошью столице ацтеков городе Теночтитлане вырастали горы аккуратно сложенных пирамидами человеческих черепов.

Поэтому нет ничего удивительного, что благодаря усердию и рвению ацтекских жрецов, а главное, безудержному грабежу покоренных племен все неацтекское население Мексики было потенциальным союзником любого противника ацтеков. Испанцы великолепно учли эту обстановку. Свои жестокости они приберегли до окончательного разгрома ацтеков и взятия Теночтитлана.

Но обряд человеческих жертвоприношений заготовил еще одну коварную ловушку для тех, кто столь усиленно практиковал его. Он оказал решающее воздействие на непосредственные задачи войны. Пленение врага, особенно вражеских вождей, стало играть почти столь же существенную роль, как и захват новых земель и военный разбой. Причем тактика ведения боя, характер применяемого оружия постепенно оказались полностью подчиненными именно захвату пленных.

Это было допустимо и даже давало известные преимущества ацтекам в их военных конфликтах с другими народами и племенами Америки: боязнь попасть в плен, что было равносильно оказаться на жертвенном камне-алтаре, деморализовывала противника, значительно хуже организованного и вооруженного, нежели ацтеки. Имея многочисленное профессиональное воинство, они легко побеждали в боях, однако в борьбе с испанцами подобная тактика и оружие оказались губительными в самом буквальном смысле слова. Закованные в латы, вооруженные пиками и длинными стальными мечами, испанские рыцари не могли даже мечтать о более удобной для них форме ведения рукопашной схватки. Недаром участники конкисты и очевидцы беспримерных дотоле побоищ не без удовольствия и удивления рассказывают, как сами воины-индейцы с поразительной настойчивостью искали смерть, бросаясь грудью на смертоносное оружие испанцев.

Испанцы кололи, рубили, топтали копытами лошадей наползавшую на них массу незащищенных людей, но ни одна отравленная ядом стрела, царапины которой было достаточно, чтобы наступила мгновенная смерть — в те времена некоторые племена индейцев уже варили знаменитый яд кураре, и ацтеки не могли не слышать о нем, — так и не была выпущена из меткого лука ацтекских стрелков. Врага нужно брать в плен только живым, неустанно твердили воинам жрецы, поскольку таково «требование» самих богов!

Берналь Диас де Кастильо, испанский конкистадор, прошедший вместе с Эрнаном Кортесом весь долгий, грязный и тяжелый путь этого авантюриста и отважного завоевателя, прославившегося изощренной хитростью, коварством и нечеловеческой жестокостью не меньше, чем блистательными военными победами, в дневнике, написанном на склоне лет, рассказывает о невероятном ликовании и восторге жителей Теночтитлана, когда им удалось пленить и принести в жертву не только испанцев, но и их лошадей.

Никак не оправдывая ужасов испанского завоевания Америки, все же следует признать, что человеческие жертвоприношения, которых непрестанно и неукоснительно требовала ацтекская религия, несомненно, способствовали укреплению морального состояния основной массы конкистадоров. Они позволяли им находить для себя (и только для себя) оправдания своим зверствам и жестокостям, особенно если учесть, что среди жрецов и ацтекской аристократии довольно широко практиковалось людоедство, непосредственно связанное с актами жертвоприношений.

Мы хотим еще и еще раз подчеркнуть, что не допускаем и мысли о том, что жертвоприношения и людоедство, как бы отвратительны ни были эти «спутники» религии ацтеков, могут служить оправданием для испанских конкистадоров, уничтоживших выдающиеся американские цивилизации, превосходившие некоторыми своими достижениями тогдашний культурный и научный уровень европейских народов. Ведь «заодно» испанцы вырезали миллионы аборигенов Америки! Но для самих испанцев, повторяем, оба эти отвратительных явления, к сожалению, свойственных вообще определенному уровню общественного развития (и в этом смысле ацтеки не являли собой исключения), несомненно, сыграли положительную роль, поскольку укрепляли их веру в свою правоту.

Наконец, религия ацтеков преподнесла испанским завоевателям еще один «подарок». Ацтеки не только поклонялись Пернатому змею — Кетсалькоатлю как одному из главных обитателей пантеона своих богов, но и хорошо помнили историю его изгнания. Жрецы, стремясь держать в страхе и покорном повиновении народ, не отказывали себе в удовольствии систематически запугивать его возвращением Кетсалькоатля. Они убеждали народ, что оскорбленное божество, ушедшее на восток, с востока и вернется, чтобы покарать всех и вся. Более того, легенда гласила — до чего же везло испанцам! — что Кетсалькоатль был белолиц и бородат, в то время как индейцы безусы, безбороды и смуглы!

И вот именно с востока, куда ушел бородатый и чрезвычайно разгневанный Кетсалькоатль, приплывают чудовищные корабли-дома с гигантскими облаками-парусами; на берег сходят белолицые и бородатые мужчины в сияющих на солнце стальных латах и шлемах; кое-кто из них имеет четыре ноги и две головы — лошадей индейцы увидели впервые, — и в довершение всего, как и подобает настоящим богам, они мечут громоподобные, смертоносные молнии!

Как ни странно, но первым, и при этом безоговорочно, уверовал в то, что испанцы — потомки легендарного божества Кетсалькоатля, не кто иной, как пользовавшийся неограниченной властью всесильный правитель Теночтитлана Моктесума. Страх перед божественным происхождением чужеземцев парализовал его способность к сопротивлению, а это означало, что вся дотоле могучая страна вместе с великолепной военной машиной оказалась распластанной у ног бородатых завоевателей. Но Моктесума, к сожалению, не потерял способности делать одну за другой совершенно немыслимые и попросту самоубийственные уступки испанцам. Ацтекам следовало немедленно убрать своего обезумевшего от страха правителя, однако та же религия, внушавшая незыблемость существующих порядков, препятствовала этому. Когда же разум, наконец, победил религиозные предрассудки, было поздно. Результат фанатической веры правителя ацтеков хорошо известен: горстка авантюристов стерла с лица земли гигантскую империю!