Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов

В этот день, рано утром, опять собрались к могиле офицеры и по нескольку солдат от каждой роты и эскадрона, прибыл и Суворов. Отслужена общая панихида; Суворов молился усердно и по окончании её сказал короткое слово. Несколько стариков-солдат поднесли ему кутью; Суворов перекрестился, сказал: "Господи, помяни рабов Твоих, здесь лежащих", и съел ложку кутьи. Затем он отправился в Брест, навестил раненых в открытом накануне госпитале и по возвращении объезжал войска. Они стояли лагерем на том самом месте, где были расположены поляки, и Суворов квартировал в Тересполе там, где перед ним Скраковский.

Трудно определить число участвовавших в этом деле, продолжавшемся 6 часов. Под Крупчицами русский корпус был не более 11,000 человек, скорее 8-9000. Поляков под Брестом находилось до 10,000, а под Крупчицами примерно на 3000 больше. Значит, принявшие участие в деле под Брестом русские войска, были по крайней мере вдвое слабее поляков числом, а под Крупчицами на 2-3000.

Несмотря на неравенство сил, польский корпус был не только разбит, но почти истреблен. По донесениям Суворова, в плен было взято больше 500 человек, число раненых поляков не определено, спасшихся бегством сначала показано 500, потом всего 150. Суворов не сочинял и не выдумывал небывальщин, но из разных данных брал то, что было выгоднее. Однажды в Турции, после дела, адъютант докладывал ему, что число убитых турок показывается разными лицами различно, и спрашивал приказания - большую или меньшую цифру поместить в реляцию. Суворов отвечал: "Пиши больше, что их басурманов жалеть".

Здесь он не имел возможности знать точное число спасшихся поляков, поэтому вернее принять показания некоторых писателей, что из корпуса Сераковского спаслось и пробралось в Варшаву до 1000 человек.

Потери русских Суворов определяет в 325 человек убитыми и ранеными; один из писателей говорит, что убитых и раненых было больше 1000, другой обозначает число одних убитых свыше 300. Цифра 1000 должна быть ближе к истине. Поляки потеряли всю артиллерию, 28 орудий, из них 24 полевых бронзовых большого калибра; два корпусных знамени: одно для пехоты, другое для конницы. Знамена были присланы из Варшавы, от Народной Рады. На них была надпись золотыми буквами: "Свобода, единство, независимость".

Суворов донес Румянцеву на первых порах: "Брестский корпус, уменьшенный при монастыре Крупчице 3000-ми, сего числа кончен при Бресте. Поляки дрались храбро, наши войска платили их отчаянность, не давая пощады. По сему происшествию и я почти в невероятности. Мы очень устали".

Победа эта, вычеркнув целый корпус из вооруженной силы поляков, имела громадное значение. Это был удар, надломивший польскую революцию настолько, что она уже не могла оправиться. Первоначальные широкие планы сразу сузились. По получении известия, Косцюшко примчался в Гродно, осмотрел наскоро войска и уехал в Варшаву, озабоченный дурною вестью до такой степени, что не мог этого скрыть, и настолько ею угнетенный, что имевшие до него надобность военачальники не могли с ним переговорить обстоятельно.

Слава Суворова так выросла в последнюю Турецкую войну, даже раньше Измаила, что в Польше, задиравшей в то время Россию, очень интересовались тогда его личностью, и упорно держался в 1790 году слух о его смерти от полученной раны, что Потемкин счел нужным опровергнуть особым письмом к русскому резиденту. Ныне, в 1794, когда в Польше стало известно, что назначен на театр войны Суворов, был распущен для ободрения польских войск слух, что это не турецкий победитель, а его однофамилец. Теперь всякий мог убедиться в присутствии Суворова и догадаться, чего от него следует ожидать впереди.

Не менее сильно было впечатление в Петербурге. Суворову удалось, победив Сераковского, победить и многих из своих недоброжелателей и завистников. Его восхваляли, превозносили, рассказывали про него анекдоты, цитировали письма. Сообщали присланные Суворовым дочери стихи, где он описывает свою жизнь:

Екатерина пожаловала ему алмазный бант к шляпе и три пушки из числа им отбитых, а племянника его, полковника князя Горчакова, присланного от Румянцева с реляцией, произвела в бригадиры. Двух посланных Суворовым вестников произвел в следующие чины Румянцев, а третьего князь Репнин. Румянцев был вдвойне рад его успехам, ибо выбор его оправдался блистательным образом.

Брестский успех завершил победоносное движение Суворова надолго. Надо было спустить с рук обузу: трофеи, пленных и польских дезертиров, которых накопилось около 500 человек. Суворов рассортировал пленных и беглых; не возбуждавших подозрений распустил по домам, в том числе 12 офицеров на реверс и 212 косиньеров; а 376 человек отправил к русской границе под конвоем, послав туда же и польскую артиллерию. Надо было выделить и для других надобностей несколько отрядов, и под ружьем осталось всего 5-6000 человек.

С такими силами нечего было думать о наступлении, и Суворов остался в Бресте в ожидании подмоги. Очистили и выровняли место под лагерь, разбили палатки, вырыли землянки. Образовался правильный городок с шатрами и бараками маркитантов, с лавчонками местных торгашей евреев. В потребностях было обилие и дешевизна: фунт говядины продавался по копейке, ведро водки - 50 коп., пива - 30 коп., курица 5-6 копеек. Солдатский провиант заменялся на 1/3 пшеничной мукой, в скоромные дни выдавалось по пол фунта мяса на человека, в постные приобреталась свежая рыба по ничтожной цене; солдаты получали также водку, а непьющие водки - пиво.

Ученья проводились ежедневно по два раза, кроме праздников и субботы. Они никогда не продолжались более полутора часов, зато отличались быстротой движений и эволюций. Суворов находился непременно при каком-нибудь полку, сам учил и командовал, но никогда не сердился и не бранился. В несколько дней раз делалось ученье общее. Пехота обучалась драться против конницы, ходить в штыки и ими работать, конница училась рубке. Насыпались правильные земляные укрепления, вооружались пушками и получали по нескольку рот в гарнизон; укрепления эти ночью штурмовались. Требовались ловкость, проворство и тесно сомкнутый фронт. При ученьях Суворов говорил свои афоризмы и наставления: "Полк -подвижная крепость. Дружно, плечом к плечу, и зубом не возьмешь". После ученья он произносил выдержки из своего военного катехизиса, дополняя пояснениями и наставлениями, разбирал проведенный маневр, объяснял, что было хорошо и что худо, наставлял как поступать впредь. Утреннее учение завершалось разводом, на котором Суворов находился постоянно; присутствовал он при вечерней заре и сам читал Отче наш.