Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов
- Название:Генералиссимус князь Суворов
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:1884
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Александр Пертушевский - Генералиссимус князь Суворов краткое содержание
Однако, книга остается малоизвестной для широкой публики, и главная причина этого — большой объем. Полторы тысячи страниц, нагруженных ссылками, приложениями и пр., что необходимо для учёных-историков, мешает восприятию текста для рядового читателя. Здесь убраны многочисленные ссылки, приложения, примечания, библиография, полемика с давно забытыми оппонентами и пр., что при желании всегда можно посмотреть в полном издании.
Кроме того, авторский текст переведён на современный язык и местами несколько сокращён. К примеру, предложения типа:
«Храбрые, отважные русские воины предприняли энергические наступательные действия»
теперь выглядят так:
«Русские энергично атаковали».
Но к авторскому тексту не добавлено ни слова.
Генералиссимус князь Суворов - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Он находил время для чтения, преимущественно по вечерам, имея в походном багаже книги, и между ними Комментарии Юлия Цезаря, своего любимого героя.
Так проходили дни за днями, спокойно для подчиненных, в нетерпении для начальника, остановленного на половине победного пути. Долгим и скучным показался ему месяц такого бездействия, но все это забылось в день выступления в дальнейший поход.
16. Польская война. Кобылка. 1794.
В конце августа пруссаки отступили к Рашину, а оттуда тремя колоннами на Ченстохов, Петроков и Закрочим, бросив в Рашине больных, раненых и часть обоза. Причиной было восстание в присоединенных от Польши провинциях. Поляки не могли забыть своей недавней независимости и свободы, особенно под прусским владычеством. Бремя русского подданства для них было легче, потому что в России они видели врага открытого и более сильного. Пруссия же под личиной союзника, друга, противодействовавшего планам России, скрывала те же намерения, что и Россия, а потом сама же подала мысль о втором разделе. Россия не торопилась вводить в присоединенных польских областях коренные реформы. Пруссия принялась сразу навязывать свои порядки и онемечивать поляков. Таким образом, в присоединенных к России польских областях не было попыток к восстанию; происходили только частные, местные покушения, подавленные без особенных усилий. А в новых польско-прусских провинциях, заговор назревал в продолжение 5 месяцев и разразился в самую затруднительную для Пруссии пору.
Отступление пруссаков из-под Варшавы произвело сильное впечатление. Варшава ликовала, польская армия как будто удвоилась в силах, во всей Польше подъем духа достиг замечательной высоты. Европа недоумевала, пока не разъяснились причины. России нанесен был косвенный удар, который требовал от нее новых усилий и отодвигал исход борьбы. Неудача прусского короля, имевшего в осадном корпусе 35,000 человек, кроме 12,000 русских, служила союзникам предостережением от излишней самоуверенности. Такое впечатление она и произвела в Петербурге, но потом там успокоились, получив известие о победах Суворова под Крупчицами и Брестом Тем не менее, Екатерина приказала усилить Репнина двумя полками из Ревеля, повелела ему торопиться усмирением Литвы и затем обратить к Бугу все, что возможно. Румянцеву указано, по соединении Репнина с войсками Суворова направить их к Висле для защиты края от инсургентов и занятия спокойных зимних квартир. При благоприятных обстоятельствах произвести внезапное нападение на Варшаву. Румянцев еще раньше писал Репнину почти то же, говоря, что Суворов взял бы Варшаву, если б корпуса Дерфельдена и Ферзена были к нему присоединены, если бы время не позднее и продовольствие было обеспечено. Безбородко говорил, что Варшава будет взята Суворовым, хоть и зимою.
Граф Безбородко был дальновиднее других, но предположение его в первое время мало походило на правду. Исключая Познани, Ченстохова, Петрокова и Ленчицы, занятых пруссаками, вся страна была в восстании, поддерживаемая посланным от Косцюшки генералом Домбровским. Дошло до того, что прусский король потребовал несколько полков из корпуса принца Гогенлое с Рейна. В других местах дело также плохо спорилось: после брестской победы Суворов оставался в бездействии, Репнин, несмотря на высочайшее повеление, подвигался медленно. Австрийцы, следуя своим традициям, рассчитывали приобретать без риска и потерь, русскими и прусскими руками,и, по выражению одного из русских государственных людей, "ни шили, ни пороли". Они заняли на польской территории несколько пунктов и оставались спокойными зрителями.
Суворов рассылал партии для сбора фуража и провианта, что требовало немало людей, так как окрест бродили вооруженные шайки инсургентов. Половина казаков его отряда была выслана по варшавской дороге для разведки; передовые их партии дошли до полдороги и дальше. Было ими сделано несколько мелких поисков; происходили частые стычки, большей частью удачно. Казаки собирали от проезжающих и населения сведения о ходе дел в других местах, но они были до того неверны и нелепы, что скорее сбивали с толку. Суворов долго не знал о Ферзене, который с корпусом находился с прусским королем под Варшавой. Беды в этом не было, так как Суворов не мог предпринять со своими силами ничего серьезного и в ожидании подкреплений только держался наготове. Приходилось исполнять приказания Румянцева, в том числе разыскивать в окрестностях Бреста Косцюшкиных сестер, разных знатных дам и арестовывать их взамен русских, находящихся в плену, что впрочем он не успел исполнить. Ему не хватало содействия Дерфельдена и Ферзена и присоединения ещё нескольких мелких отрядов; все это находилось в основном у Репнина, а также у Салтыкова. Но они опасались нанести ущерб своим задачам: Салтыков - охране границы от вторжения, Репнин - очистить Литву от инсургентов. Кроме того, они и Румянцев находились так далеко один от другого и от Суворова, что много времени уходило даром.
Дерфельден, вынужденный уступить Люблин втиснувшимся туда самым вежливым образом австрийцам, отошел к Слониму. Об этом Суворов узнал вскоре по прибытии в Брест и послал ему приказание атаковать в Гродно Макрановского, имевшего корпус в 6,000 человек. По полученным извещениям, после пребывания в Гродно Косцюшки, следовало ожидать там сосредоточения польских войск, разбросанных по Литве, а Дерфельдену до Гродно было вдвое ближе, чем Суворову. Суворов, для приличия, сообщил об этом и Репнину, и просил его отделить часть войск Дерфельдена к Бресту. Репнин приказал Дерфельдену идти, "если справедливо известие, что в Гродно только 6,000", а от отделения части корпуса к Бресту отказался. У Дерфельдена было 8-10,000; с такой силой Суворов пошел бы на инсургентов, не справляясь о их числе, Репнину же непременно требовался численный перевес.
Дерфельден исполнил поручение. Авангард его, под командой графа Валериана Зубова, занял Гродно, взяв около сотни пленных и разные запасы, после чего Репнин поручил удержание Гродно генерал-майору Цицианову, а Дерфельдену приказал направиться на Белосток и продолжать очищение Литвы. Получив известие о занятии Гродна, Суворов написал Репнину, снова прося отряд, дабы он мог перейти в наступление. Репнин отвечал, что не в состоянии это исполнить, ибо войска его разбросаны малыми отрядами по всей Литве, для удержания края в спокойствии, и не могут остаться без прикрытия со стороны Варшавы, для чего служит корпус Дерфельдена, очищающий кроме того землю от неприятельских войск. Под ружьем у Дерфельдена всего 8,000 человек; отделить от него значительную часть в Брест нельзя без большого риска, а послать туда весь корпус - тем менее. В заключение, благодаря Суворова за сообщение ему своих предложений (наступать по варшавской дороге, дабы отвлечь неприятеля от Ферзена), Репнин говорит, что по его мнению Суворов мог бы это сделать собственными силами. Суворов мог взять для подобной операции из Бреста меньше 4,000 человек; приходилось по-прежнему сидеть и ждать.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: