Том 5. Литература XVIII в.

В отличие от Франции, Англии и ряда других стран Германия не имела единого общественного культурного центра. Отдельными очагами художественного развития долгое время оставались резиденции князей, курфюрстов, герцогов и некоторые «вольные города». Существенно при этом не только множество культурных центров, но и наличие региональных идейных и художественных традиций. Так, силезец Гюнтер связан со всем комплексом религиозно — философских течений, сложившихся в Силезии, где в свое время протекала деятельность Я. Беме.

В ходе просветительского движения эта региональность сохраняется, но выдвигаются новые центры. В первой половине века ими становятся Лейпциг, в известной мере Гамбург. Немаловажное значение приобретает и швейцарский город Цюрих. Однако усилия просветителей были направлены на создание единой национальной культуры и на утверждение языковой нормы.

В отличие от литературы Франции и ряда других стран немецкая литература XVIII в. по мере включения в просветительское движение порывает связь с традицией XVII в. Если в дворцовом и церковном зодчестве, в живописном оформлении резиденций еще продолжал господствовать стиль барокко (в XVIII в. были построены такие шедевры барокко, как Цвингер в Дрездене и Сан — Суси в Потсдаме), то в литературе традиция барокко была оборвана раньше и прежде, чем были найдены самобытные формы. Раннее Просвещение прежде всего обратилось не к национальной традиции XVII в., а к эстетике французского классицизма.

Наиболее устойчиво традиция барокко, имевшая при этом народные корни, держалась в австрийском театре, хотя и не вышла за его пределы. Деятельность Йозефа Антона Страницкого (1676–1726), актера и драматурга, носила весьма локальный характер. Для венского театра он создал ряд сценических компиляций, в которых программным комическим персонажем выступал Гансвурст. Существенно, однако, что эта барочная традиция оставалась живой и получила дальнейшее развитие в австрийском театре XIX в., в творчестве выдающихся драматургов Ф. Раймунда и И. Нестроя.

На землях немецкого языка просветительское движение в первой половине XVIII в. не выдвинуло ни одного крупного художника слова, однако бурный подъем в литературе последней трети века едва ли был бы возможен без неутомимой деятельности ранних просветителей.

В немецком Просвещении философская и эстетическая мысль предшествовала художественной практике. При этом преобладали идеалистические концепции. В Германии в отличие от Франции не сложилась философская школа материализма. Формирование черт материалистического мировоззрения у немецких писателей, начиная с Лессинга, будет протекать под влиянием не столько французских материалистов, сколько Спинозы.

На пороге немецкого Просвещения возвышается фигура Готфрида Вильгельма Лейбница (1646–1716). Автор «Новых опытов о человеческом рассудке» (1694) и «Теодицеи» (1710), оказавших существенное влияние на развитие европейской философской мысли, ученый — энциклопедист, Лейбниц вместе с тем являл собой новый тип общественного деятеля. Не посягая на существующий феодально — абсолютистский строй, он прилагал энергичные усилия, чтобы внести дух разума и справедливости в современную политическую и общественную жизнь, участвовал в разработке ряда юридических и политических документов при ганноверском и прусском дворах, несколько раз встречался с Петром I, пытался, хотя и без особого успеха, воздействовать на весь ход европейских дел в целях создания политического равновесия и предотвращения конфликтов.

Лейбниц лелеял план создания академий во всех странах не только Европы, но и Азии, проявляя, в частности, большой интерес к Китаю. Основатель и первый президент Берлинской Академии наук (1700), он содействовал также созданию Петербургской Академии. По его мнению, академии должны быть не просто учеными обществами, а государственными научными центрами, помогающими разумно использовать богатства природы. «Наука существует для жизни», — утверждал Лейбниц, и эта мысль была особенно значима в эпоху, когда университетская наука была оторвана от практики, лекции читались по — латыни и по средневековой традиции богословские факультеты контролировали всю духовную жизнь страны.

Философия Лейбница была компромиссной попыткой примирить бога и науку. И эта попытка не была ни случайной, ни исключительной: противоречивое сочетание религиозной веры с идеей просветительского разума весьма устойчиво держалось в немецкой литературе XVIII в. Надо представить себе, как велико было невежество, как живучи суеверия и предрассудки (в середине XVIII в. в Вюрцбурге еще успели сжечь последнюю «ведьму»), чтобы оценить усилия ранних немецких просветителей даже в такой компромиссной форме.

Позднее Вольтер высмеял в «Кандиде» идею «предустановленной гармонии», выдвинутую Лейбницем в «Теодицее». Но в начале века идея — лучший из миров не загробный, а тот, в котором мы живем, — была, безусловно, просветительской. Лейбниц спорил с теми, кто утверждал, что «законы благости, справедливости и совершенства» якобы исходят из воли божьей. Он настаивал, что «они суть следствие его разума, который нисколько не зависит от его воли», отвергая тем самым всякий произвол как в природе, так и в обществе, обосновывая принципы детерминизма, столь значимые для всего последующего развития просветительской идеологии. Если с меркой разума подходить к богу, то и от человека надо требовать разумности в его суждениях и в поведении, и само государство должно развиваться не по капризу правителя.

Многообразные идеи Лейбница получили широкое распространение не только в Германии, но и далеко за ее пределами, главным образом благодаря популяризаторской деятельности философа X. Вольфа (1679–1754), книги которого много раз переиздавались и в России (в том числе Ломоносовым). Вольф упрощал, даже вульгаризировал отдельные положения Лейбница, но вместе с тем делал их доступными более широкому кругу читателей. Таким образом, если Лейбниц привлекает внимание как великий ученый и мыслитель, открывающий своей деятельностью новую эпоху, то по — своему не менее важны и труды его ученика, который активно пропагандировал просветительские идеи.

Существенным фактом культурной жизни становится создание просветительских журналов по типу английских изданий Стила и Аддисона. Таковы «Разумные прорицательницы» (Лейпциг, 1725–1726) и «Честный человек» (Лейпциг, 1727–1729) Готшеда; «Бремерские труды» (Гамбург, 1744–1750) и многие др. («Зритель» Стила и Аддисона был издан Готшедом в немецком переводе в 1739–1744 гг.).

Знаменательная примета эпохи: наряду с княжескими резиденциями (в которых действовал, например, Лейбниц) постепенно выдвигаются новые литературные центры — торговые и университетские города.