Том 5. Литература XVIII в.

Вместе с тем было бы односторонне связывать литературное движение в Германии и перелом, происшедший в начале 70‑х годов, только с «философией чувства и веры», с победой иррационализма над рационализмом. Преувеличение этого аспекта в западной науке нередко имеет тенденциозный характер, так же как и стремление рассматривать движение «Бури и натиска» за пределами Просвещения.

Между тем «Буря и натиск» представляет собой одно из важнейших выражений просветительской идеологии на немецкой почве. «Просвещение не только не заканчивается с выступлением писателей «Бури и натиска», но и вступает в новую, динамическую стадию, на которой отнюдь не изменяются и тем более не отменяются основные цели просветителей» (Вернер Краус).

Если до сих пор немецкая литература Просвещения отставала от английской и французской, то движение «Бури и натиска» означает в развитии немецкой идеологии и литературы такой качественный скачок, которым в значительной мере преодолевается это отставание. Такой сдвиг стал возможным именно потому, что писатели «Бури и натиска» не просто отрицали эстетику предшествовавшего этапа немецкой литературы, но успешно осваивали завоевания, достигнутые передовой европейской мыслью и литературой к началу последней трети XVIII в.

Очевидна связь движения «Бури и натиска» с литературой европейского сентиментализма. Эта связь носит типологический характер — в разных странах протекают сходные процессы переосмысления ранних форм просветительского движения. Вместе с тем сентиментализм Англии и Франции, возникший раньше, а также некоторые явления предромантизма в английской литературе существенно воздействуют на немецкую идеологию и литературу.

Особенно большое влияние на литературу в 70–80‑х годах оказывал Ж. — Ж. Руссо. Из всего сложного комплекса идей великого французского просветителя наименьший отклик имело политическое учение — немецкое общественное мнение (если о нем вообще можно говорить) было недостаточно подготовлено к восприятию «Общественного договора» или трактата «О происхождении неравенства». Но зато мощное воздействие оказал Руссо — писатель, Руссо — автор «Новой Элоизы», Руссо — основоположник сентиментализма и певец природы. Значительно также влияние «Рассуждения о науках и искусствах», содержавшейся в нем критики цивилизации, оторванной от народа. Многие штюрмеры были глубоко захвачены идеей естественного человека, мечтой о патриархальном состоянии. Под знаком Руссо развивались почти все самые выдающиеся писатели «Бури и натиска» — Гердер, Гете, Шиллер, Гейнзе, Клингер.

Большое влияние на штюрмеров имели также английские и французские теоретики, выступавшие против нормативной эстетики, особенно Э. Юнг и С. Мерсье.

Вместе с тем, продолжая и развивая философскую проблематику и эстетику Просвещения, штюрмеры внесли свой оригинальный вклад в европейскую литературу, обнаружив самостоятельность мышления и художественного ви́дения мира.

У истоков движения «Бури и натиска» возвышается фигура Иоганна Готфрида Гердера (1744–1803).

Энциклопедическая широта просветительских интересов, многогранность связей со всем накопленным опытом идейной борьбы XVIII в. и вместе с тем национальная самобытность, новизна и оригинальность в постановке многих назревших вопросов определили его роль как духовного отца штюрмеров, наставника молодого Гете, одного из выдающихся в XVIII в. мыслителей, теоретика и историка культуры.

Первые выступления Гердера в конце 60‑х годов еще связаны с комплексом идей Лессинга. Но вскоре Гердер формулирует новые принципы — философские, историко — культурные, эстетические, лингвистические.

Программным документом движения «Бури и натиска» стал небольшой сборник «О немецком характере и искусстве» (1773), куда наряду со статьей Гете «О немецком зодчестве» были включены две работы Гердера: «Извлечения из переписки об Оссиане и о песнях древних народов» и «Шекспир». В центре внимания авторов — вопросы истории культуры, осмысление прошлого вообще и, как подчеркнуто в заглавии, национального своеобразия немецкой культуры.

Гердера интересуют генеральные проблемы философии культуры. Таким образом, уже самим профилем научных интересов он отличается от предшествовавших ему немецких философов и эстетиков. Преодолевая ограниченность метафизического подхода к явлениям культуры, Гердер стремится осмыслить каждое из них на конкретной почве, т. е. понять его национальный характер и определить особенности времени, эпохи, стадии развития. Этот историзм, даже при некоторой его наивности и нечеткости, был гениальным открытием Гердера.

Правда, на протяжении XVIII в. уже высказывались отдельные догадки, намечались подходы к историческому истолкованию явлений культуры. Так, Дж. Вико в книге «Основания новой науки об общей природе наций» (1725) обозначил главные этапы развития человечества от мифологических времен до XVIII в. Но идеи Вико не приобрели популярности в XVIII в. и привлекли внимание лишь немногих мыслителей, в том числе Монтескье, у которого также можно найти отдельные мысли об изменчивости мира в зависимости от обстоятельств времени, например, в книге «Причины величия и падения римлян». Наиболее ярко проявились элементы историзма в английской литературе 50–60‑х годов XVIII в., когда возник интерес к прошлому страны. Примером может служить новое отношение к средневековой культуре, в частности к готике, в которой ранние просветители видели лишь памятники варварства. Так, Р. Херд в «Письмах о рыцарском и романтическом» (1762) уже предвосхищает аргументацию Гердера и Гете, когда говорит: «Если судить о готической архитектуре по греческим законам, то в ней можно найти только искажения, но если изучать готику по ее собственным законам, то результат получится совершенно иной». На Херда ссылается Гердер в статье «О сходстве средневековой английской и немецкой поэзии». Концепция исторического развития у Гердера развивалась и углублялась. Если в 70‑е годы он был близок Руссо и критически оценивал просветительскую идею прогресса, то в 80‑е годы он много внимания уделяет именно разработке теории поступательного развития человечества.

Исторический подход Гердер обнаружил и при рассмотрении проблем языка. «Трактат о происхождении языка» (1772) содержит ряд глубоких мыслей о единстве процесса формирования человека и становления языка. По его словам, «создание языка является для человека столь же естественным, как и то, что он вообще является человеком». «Человек вошел в мир. Какой океан обрушился на него сразу своими бурными волнами!» — восклицает Гердер и утверждает, что именно в ходе познания этого мира, осмысляя свои ощущения и овладевая умением пользоваться этими ощущениями, человек создавал язык поэзии, который, по его мнению, предшествовал языку рассудка, языку прозы. Современный язык, считает Гердер, утратил непосредственность восприятия. Поэтому Гердер призывает современных поэтов, преодолевая рационализм, искать путь эмоционального обогащения языка.