Том 5. Литература XVIII в.

Убеждение, что дружба национальностей — залог свободы и счастья, не только хорошо гармонировало с просветительским принципом терпимости; оно становилось тем народным содержанием этого понятия, которое оно здесь подспудно приобретало. Так, популярность впоследствии на землях Габсбургской империи гетевской идеи «мировой литературы» нельзя объяснить одним лишь желанием подняться над национальной ограниченностью, цивилизоваться и догнать Европу. Эту популярность питало опять — таки взаимное уважение нужных друг другу, сильных сообща народов; понимание широкого значения, абсолютной художественной ценности даже самых малых, но своеобразных по облику литератур.

Вследствие этой особо тесной духовной близости достижения одной литературы очень быстро находили подчас дорогу к соседним, содействуя их росту, восполняя пробелы и становясь общим культурным достоянием. Так, перевод стихотворения Чоконаи «Любовная песнь к фляжке в жеребячьей шкуре» стал одним из первых художественных произведений также на среднесловацком наречии (на основе которого стал складываться словацкий литературный язык). Басням серба Обрадовича в значительной мере обязана своим появлением и басня румынская. Патриотические песни Ригаса завоевали большую популярность также в Молдавии и Валахии и т. д. Все это не значит, что подобной же — и куда большей, поистине революционизирующей — идейно — художественной роли не играли произведения выдающихся западноевропейских просветителей. Факты быстрого внутрирегионального восприятия имеют другой смысл. Они оттеняют родство традиций и целей, взаимопонимание и взаимопомощь в давней обоюдной и согласной борьбе.

Особые национально — исторические обстоятельства определили в основном и систему литературных жанров в этих странах Европы. Кроме несколько иного их соотношения сравнительно с западноевропейским, она вообще более подвижна, не знает столь обязательных правил и авторитетов. Значительно более видное место занимает здесь гражданственно — патриотическая лирика, годы расцвета которой совпадают с подъемами национального самосознания и освободительной борьбы (в том числе демократического движения в Западной Европе). В Польше — это время восстания Костюшко, третьего раздела (а позже наполеоновских войн); в Греции, Молдавии и Валахии — приближения русских войск, грозивших турецкому владычеству, успехов русского оружия, вселявших надежду на освобождение. В Венгрии и Греции — это и годы Французской революции, которая вызвала прилив мятежных настроений, обострила недовольство абсолютизмом Габсбургов и деспотизмом Порты.

Во многих литературах Средней и Юго — Восточной Европы в эпоху Просвещения зарождается национальная драма, в которой раньше всего утверждается классицизм. Однако первенствует не трагедия (пусть даже не на античные, но, как в Польше, Венгрии, на более злободневные и гражданственно заостренные национально — исторические темы), а социальная и социально — бытовая комедия (жанр, особенно развитый в польской литературе). Мольер, а чаще Гольдони решительно одерживают верх в качестве художественных образцов над Расином и даже Вольтером. С этими более «земными» вкусами и творческими устремлениями вполне созвучно в поэзии преобладание над одой басни, а также сатирико — пародийных форм и народной песни. В разных видоизменениях, в сплаве с элементами рококо, традициями Возрождения и барокко песня из устной стихии постепенно подымается (например, у Красицкого или же у Чоконаи) на высоту письменного лирического жанра.

Вместе с тем не будем забывать, что собственно художественное творчество — писательство в эпоху Просвещения в некоторых странах этой части Европы иногда еще только выделялось из общегуманистической деятельности, более широкой сферы образованности. Начатки повествовательного искусства, изобразительного мастерства, литературный стиль еще зрели, складывались в других, ученых по своему роду, особенно исторических, сочинениях (Некулче, Д. Кантемир в Молдавии), в эпистолярном жанре. Повсюду опаздывает роман: первый польский роман, «Приключения Миколая Досвядчиньского» И. Красицкого, произведение с чертами просветительского реализма, появился в 1775 г. Роман «Фанни» единственного венгерского сентименталиста Й. Кармана — в 1795 г.

При общности определенных черт и явлений, которые, отличая литературы Средней и Юго — Восточной Европы от западных, позволяют объединить их вместе и отчасти приблизить к русской, налицо также большая неравномерность в становлении и росте. В различных литературах очень по — разному развиты и соотносятся жанры и художественные направления, традиции и влияния. Если в венгерской литературе (сравнительно с Молдавией или Хорватией) довольно сильны демократические барочные традиции, которые не отметаются Просвещением, а вместе с народно — поэтическими становятся подчас почвой, куда падают семена французского или веймарского классицизма, то в Греции, например, барокко почти не развито или отсутствует. Письменная (учено — книжная и общественно — публицистическая) традиция дальше отстоит там от фольклорной и заметней испытывает именно французское (хотя не столько литературное, сколько философское) воздействие. Вместе с тем греческая поэзия (в годы Французской революции) возвышается под влиянием героических идеалов античности до революционных од, которых не знала тогда, скажем, болгарская или молдавская и т. д.

Внутренняя неравномерность развития каждой из названных литератур сама является, однако, признаком их своеобразия, подтверждая их известную общность в этой части Европы.

Первые десятилетия XVIII в. ознаменовались углублением социально — политического и экономического кризиса феодальной Речи Посполитой.

Сказались как последствия изнурительных войн минувшего столетия, крестьянские бунты и освободительное движение на порабощенной Украине, так и отсталость крепостнических методов ведения хозяйства, низкий уровень ремесленного производства в городах, лишенных прав еще в конце XVI в. Отсутствие сильной централизованной власти, расшатываемой законодательством шляхетской республики начиная с XVI в., привело к тому, что страна превратилась в конгломерат феодальных провинций. Магнаты, которые ради собственной выгоды не останавливались даже перед национальной изменой, периодически, опираясь на всецело зависевшую от них мелкую и среднюю шляхту, срывали (по праву liberum veto) общегосударственные сеймы. Речь Посполитая, как федеративное польско — литовское государство, была многонациональной, в ее границы входили украинские, белорусские, латышские и молдавские земли. Клонящаяся к упадку, раздираемая внутренними, в том числе национальными, противоречиями и притом лишенная регулярной, по — современному оснащенной и организованной армии, страна стала все чаще привлекать внимание соседей. Заинтересованные в ослаблении Речи Посполитой, они бесцеремонно вмешивались в ее дела то прямо, то под видом поддержки какой — либо из враждующих группировок.