Том 5. Литература XVIII в.

Как никто другой, Франклин понимал, что освобождение рабов само по себе не решает вопроса. «При этих обстоятельствах, — справедливо замечал Франклин, — свобода для него (раба. — М. К.) может часто обернуться несчастьем, и это будет пагубно для общества». В наши дни обоснованность его опасений не вызывает сомнений. На пагубность последствий ссылались в качестве аргумента и сторонники рабства. В противовес им Франклин, не ограничиваясь требованием запрета рабовладения, разработал целую систему мер, целью которой было сделать негров полноправными гражданами республики («План улучшения условий существования свободных негров», 1775).

Своеобразным духовным завещанием Франклина прозвучал памфлет «О работорговле», опубликованный за 24 дня до смерти великого философа — просветителя. Вновь прибегнув к одному из излюбленных просветительских жанров — аллегорической восточной сказке, Франклин зло высмеял аргументацию сторонников рабства. Пародируя в сказке проходившие в 1789 г. дебаты в Конгрессе, когда он внес предложение о запрещении работорговли, Франклин ведет речь от лица восточного вельможи, члена дивана Алжира Сиди Магомета Ибрагима. Защищая институт рабства (особую остроту его разглагольствованиям придает то, что в роли рабов предстают «христианские собаки»), тот приводит доказательства, в сущности оставшиеся неизменными и поныне, начиная с того, что, если не иметь рабов, в жарком климате станет некому обрабатывать поля, и кончая тем, что христиане «только меняют одно рабство на другое, и я бы сказал, на лучшее, ибо их приводят в страну, где светит и сияет в полном блеске солнце Ислама. Здесь они имеют возможность познакомиться с единственно истинным вероучением и тем самым спасти свои бессмертные души».

Стремлением построить отношения на основах подлинного равенства и взаимного уважения народов проникнуты сочинения Франклина, посвященные судьбам индейцев. Он не только оставил бесценные с исторической и этнографической точки зрения описания их быта и обычаев, записи их преданий, но и выступил в защиту коренного населения, вытесняемого колонистами с его исконных земель. Еще в 50‑е годы он осудил ничем не оправданную резню индейцев, учиненную во время так называемых франко — индейских войн. В знаменитых «Заметках относительно дикарей Северной Америки» (1784) Франклин утверждал, что отличный от европейского уклад жизни индейцев — результат особых исторических условий — отнюдь не является свидетельством их неполноценности. И хотя европейцы называют их «дикарями», во многих отношениях краснокожие превосходят белых. В частности, отмечал он, «не ведая о многих искусственно созданных потребностях, они располагают избытком досуга для усовершенствования в разговоре. Наш трудолюбивый образ жизни они по сравнению со своим считают рабским и низменным, а ученость, которую мы высоко ценим, пустячной и бесполезной». Уступают европейцы «дикарям» и в области нравов и воспитания, в чем просветитель Франклин усматривал несомненное превосходство народа, живущего в согласии с природой, не зараженного торгашеским духом буржуазной цивилизации.

Достойным завершением жизненного и творческого пути Франклина стала его «Автобиография» (в подлиннике — «Мемуары»), признанная первым произведением американской классики. Франклин трудился над ней с большими перерывами с 1771 по 1789 г., доведя описание до 1757 г. «Автобиография» была напечатана в 1791 г. во французском переводе и лишь в 1868 г. опубликована по — английски с рукописи автора: до этого выходили переводы, выполненные с французских изданий. Не приходится сомневаться, что, работая над ней, Франклин был далек от наивного желания «просто» поведать историю своей жизни, как то сделал двумя столетиями раньше знаменитый Бенвенуто Челлини. Его «Автобиография» была призвана служить для современников наглядным и поучительным примером. Достоверность воссозданного в книге жизненного пути героя (а им, естественно, был сам автор) должна была, по мысли писателя, неопровержимо доказывать истинность учения просветителей. Образ героя, однако, это не просто точный портрет конкретной личности, но еще и воплощение идеала «нового человека», рожденного философией Просвещения. При этом Франклин стремился всячески подчеркнуть принципиальную возможность его осуществления, считая залогом преодоления «идеальности» в жизни распространение идей века Разума среди представителей поднимающегося третьего сословия. В тексте «Автобиографии» идеальность снимается с помощью юмора, направленного на снижение повествовательной интонации, а также обращением к сугубо реальному миру, воспроизведенному во всей его вещности с неторопливой обстоятельностью, близкой манере Дефо.

Повествуя о счастливой судьбе человека из низов, поднявшегося на вершину социальной лестницы, о судьбе, в которой, несмотря на ее исключительность, проявились закономерности исторического развития, Франклин уделяет большое внимание нравственному совершенствованию личности. Однако, не осознавая противоречий человеческой природы, сложной диалектики рационального и чувственно — эмоционального начала, он с откровенным недоумением отмечает ставящие его в тупик сбои разработанной им системы нравственного самовоспитания. Тем не менее наблюдения Франклина над своим жизненным опытом и личностью были для литературы Просвещения, а особенно такой молодой, как американская, шагом вперед на пути постижения человеческой психологии. Таким образом, в жанре автобиографии, как и в английском реалистическом романе XVIII в., философские категории переносились в сферу человеческих отношений, примеривались к человеку, благодаря чему абстрактные тезисы приобретали новое, несвойственное им измерение — неповторимость человеческой индивидуальности, которой нет места в теоретических выкладках. Тем самым литература вводила и активно осваивала категорию личности, внося соответствующие коррективы в систему общефилософских установок, что существенно повлияло на дальнейшее развитие реалистического метода.

С приходом нового столетия слава Франклина вскоре померкла. Как XVIII век видел в нем олицетворение революционного духа Америки, так век XIX отождествил его с буржуазным духом Соединенных Штатов, вступавших на мировую арену как царство чистогана. С этим прежде всего и связано резко негативное отношение к Франклину романтиков, для которых он, по выражению Бодлера, был «изобретателем морали прилавка, героем века, подчинившегося материи». Скептически оценивали Франклина и на родине. С глубокой неприязнью обрисован он, например, в романе Г. Мелвилла «Израиль Поттер». Не раз служил он мишенью для насмешек Твена, хотя в своем творчестве писатель развивал ряд традиций, которые в американской литературе ведут начало от Франклина. Подлинно исторический взгляд позволяет, не закрывая глаз на слабости первого американского просветителя, выделить в его наследии то, что неоспоримо способствовало духовному раскрепощению человечества.