Филипп Доллингер - Ганзейский союз [Торговая империя Средневековья от Лондона и Брюгге до Пскова и Новгорода]

Как и повсюду в Западной Европе, городские гильдии пытались приобрести политические права и представительство в правящих кругах. Споры, которые вначале, в конце XIII в., были лишь спорадическими, ко второй половине XIV в. стали и более серьезными, и более частыми. Они постоянно тлели в XV в. и стали еще ожесточеннее в XVI в., с распространением Реформации.

Первым городом, в котором вспыхнули серьезные беспорядки, стал Магдебург. В 1301 г. после восстания десять ведущих членов гильдий сожгли заживо. Однако после 1330 г. патрицианские семьи утратили контроль над городом и вынуждены были вступить в какие-либо из пяти «больших гильдий». В то же время мятеж в Бремене быстро подавили. В последней четверти XIV в. гражданские беспорядки в Брауншвейге впервые заставили Ганзу серьезно встревожиться. Введение новых налогов вызвало ярость не только ремесленников, но и отдельных представителей купечества; были зверски убиты восемь бургомистров. Брауншвейг исключили из Ганзы, но снова приняли в 1380 г., хотя патрицианская гегемония там не восстановилась. Более того, в новой конституции 1386 г. 103 места в городском совете распределялись следующим образом: 25 мест заняли представители «лучших семей», 31 – торговцы мануфактурой, менялы и ювелиры и 47 – ремесленники. В Любеке в 1384 г. вспыхнул мятеж мясников под руководством честолюбивого купца Патерностермакера. Мятеж удалось подавить после большого кровопролития. Вскоре после того в Штральзунде оппозиция, возглавляемая богатым купцом Карстеном Сарновом, не входившим в число патрициев, свергла городской совет. Задача упрощалась из-за всеобщей ненависти к тирании семьи Вульфлам. Но Ганза под страхом исключения потребовала немедленных действий, и в 1391 г. Сарнова казнили. Наконец, в Кёльне гильдии, первое восстание которых в 1370 г. жестоко подавили, победили в 1396 г. и положили конец правлению «Клуба богачей». Самым устрашающим из всех стало восстание в Любеке, которое продолжалось с 1408 по 1416 г., тем более что его отголоски дошли и до других вендских городов. Кризис, потрясший Ганзу до основания, окончился почти полной победой патрициев.

Предпосылки и обстоятельства этой борьбы сильно различались, и было бы неправильно делать какие-то обобщения. Исключительность патрициата, амбиции отдельных влиятельных личностей, политические притязания гильдий и купцов, которых не допускали к управлению, соперничество между видными семьями, общее недовольство налогами и плохое финансовое управление – все эти предпосылки играли свою роль в восстаниях. Дело усугубляла революция во Фландрии. Историки как на Востоке, так и на Западе сходятся в том, что не считают такие конфликты подлинной классовой борьбой. Недопустимо говорить о восстании бедных против богатых и даже различать явную оппозицию между патрициатом и гильдиями. Более того, противоборствующие стороны значительно различались в зависимости от обстоятельств. В то время как первый мятеж мясников в Любеке в 1380 г. можно считать конфликтом между отдельными ремесленниками и патрициатом, восстание в Брауншвейге в 1374 г. характеризовалось союзом ремесленников и купцов среднего класса. Судя по некоторым источникам, восстание в Штраль-зунде получило поддержку некоторых представителей патрициата, которых возмущала тирания семьи Вульфлам.

В целом этим мятежам не удалось серьезно ослабить статус патрицианского класса в ганзейских городах. Его владычество нарушалось довольно редко, как в Магдебурге и Кёльне. Даже если городу-коммуне удавалось свергнуть установленный режим, новой власти удавалось продержаться лишь несколько лет. Так происходило в большинстве вендских городов. Почти везде, однако, патрициату пришлось принять в городские советы нескольких – правда, очень немногих – представителей гильдий или согласиться на образование народной ассамблеи, которая на самом деле не обладала реальной властью.

Ганза не могла оставаться равнодушной к таким городским конфликтам, которые угрожали ее существованию и играли на руку местным правителям. Тождество интересов «лучших семей» и коммерсантов обычно позволяло Ганзе вмешиваться от лица существующих властей и оказывать сопротивление восставшим в пользу «старого совета», который вытеснял «новый совет». Впервые это случилось в Брауншвейге в 1374 г. После обращения беглых патрициев Ганзейский собор вынес вердикт об исключении мятежного города. Но последний не дал себя запугать и вскоре добился повторного принятия в Ганзу, не восстановив полностью патрицианскую гегемонию, чего требовали изначально. Такая частичная неудача сделала Ганзу благоразумнее. Она совсем не принимала участия в борьбе, когда был свергнут патрициат в 1396 г. в Кёльне, в 1399 г. в Дортмунде, в 1416 г. в Данциге ив 1418 г. в Бреслау, и довольно ограниченно вмешивалась в беспорядки в вендских городах. Однако кризис в Любеке в 1408–1416 гг. высветил реальные угрозы, которые подобные мятежи представляли для Ганзы. Поэтому на Ганзейском соборе 1418 г. постановили противостоять подобным мятежам в будущем с большей твердостью. Несколько городов исключили из Ганзейского союза: Штаде в 1419, Штеттин в 1420, Бремен в 1427, Росток в 1439, Мюнстер в 1454 г. Однако все эти города довольно быстро приняли обратно после того, как они пошли на уступки.

Не приходится сомневаться в том, что сохранение патрицианских режимов в ганзейских городах происходило в какой-то степени из-за давления, оказываемого Ганзой. Но главным образом такое положение дел объяснялось экономическим и социальным преобладанием купечества и сравнительной слабостью гильдий, особенно связанных с текстильной промышленностью. В этом заключается разительный контраст с Нидерландами, где в тот же период ткачи гораздо нагляднее демонстрировали свой революционный пыл.

Стремительное распространение немецкой торговли в странах Северной Европы начиная с середины XII в., конечно, связано с развитием ганзейского судоходства. По крайней мере на протяжении 200 лет немецкие суда были лучше приспособлены к новым условиям торговли, чем суда их конкурентов. Только техническим превосходством, которое, впрочем, довольно трудно продемонстрировать подробно, объясняется преобладание ганзейцев, которое они сохраняли вплоть до XV в.

В то время, когда был основан Любек, в северных морях ходили два типа судов: узкие и быстроходные драккары викингов, отличавшиеся малым водоизмещением, которые приводились в движение веслами и одним парусом; и западные парусники, которые были короче, шире, но обладали лучшими мореходными качествами. На судах обоих типов можно было перевозить лишь ограниченное количество грузов, редко превосходившее 15 ластов [17] В Средние века немецкие корабли всегда измерялись в ластах. Ласт был мерой не объема, а веса; его применяли к грузу, какой мог нести корабль. Размер ласта менялся в зависимости от груза, но в целом ласт примерно равен 2 метрическим тоннам. , или 30 тонн. Вскоре стало очевидно, что колонизация и Крестовые походы, в которые отправлялись по морю, требовали больших кораблей.