Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Россия все это время оставалась, по-видимому, в стороне от столбовой дороги исторического движения. Борьбы классов в ней не было видно, но она была и, главное, все зрела и росла. Русское правительство с похвальным усердием само насаждало семена классовой борьбы, обездоливая крестьян, покровительствуя помещикам, выкармливая и откармливая за счет трудящегося населения крупных капиталистов. Но буржуазно-капиталистический строй немыслим без пролетариата или рабочего класса. Последний родится вместе с капитализмом, растет вместе, крепнет и, по мере своего роста, все больше и больше наталкивается на борьбу с буржуазией.

Русский фабричный рабочий, крепостной и свободный всегда вел скрытую и явную борьбу со своими эксплуататорами. По мере развития капитализма, размеры этой борьбы росли, они захватывали все большие и большие слои рабочего населения. Пробуждение классового самосознания русского пролетариата и рост стихийного рабочего движения совпали с окончательным развитием международной социал-демократии, как носительницы классовой борьбы и классового идеала сознательных рабочих всего мира. Все новейшие русские рабочие организации всегда в своей деятельности, сознательно или бессознательно, действовали в духе социал-демократических идей. Силу и значение рабочего движения и опирающейся на него социал-демократии все ярче обнаружил целый ряд стачек за последнее время в России и Польше, в особенности знаменитые стачки петербургских ткачей и прядильщиков в 1986 и 1897 годах. Стачки эти вынудили правительство издать закон 2 июня 1897 года о продолжительности рабочего времени. Этот закон — как бы ни были велики его недостатки — останется навсегда достопамятным доказательством того могущественного давления, которое оказывают на законодательную и иную деятельность правительства соединенные усилия рабочих. Напрасно только правительство мнит, что уступками оно может успокоить рабочих. Везде рабочий класс становится тем требовательнее, чем больше ему дают. То же будет и с русским пролетариатом. Ему давали до сих пор лишь тогда, когда он требовал, и впредь будут давать лишь то, чего он потребует.

А чего только не нужно русскому рабочему классу? Он совершенно лишен того, чем свободно и спокойно пользуются его заграничные товарищи: участия в управлении государством, свободы устного и печатного слова, свободы союзов и собраний, — словом, всех тех орудий и средств, которыми западноевропейский и американский пролетариат улучшает свое положение и вместе с тем борется за свое конечное освобождение, против частной собственности и капитализма — за социализм. Политическая свобода нужна русскому пролетариату, как чистый воздух нужен для здорового дыхания. Она — основное условие его свободного развития и успешной борьбы за частичные улучшения и конечное освобождение.

Но нужную ему политическую свободу русский пролетариат может завоевать себе только сам.

Чем дальше на восток Европы, тем в политическом отношении слабее, трусливее и подлее становится буржуазия, тем большие культурные, политические задачи выпадают на долю пролетариата. На своих крепких плечах русский рабочий класс должен вынести и вынесет дело завоевания политической свободы. Это необходимый, но лишь первый шаг к осуществлению великой исторической миссии пролетариата — к созданию такого общественного строя, в котором не будет места эксплуатации человека человеком. Русский пролетариат сбросит с себя ярмо самодержавия, чтобы с тем большей энергией продолжать борьбу с капитализмом и буржуазией до полной победы социализма.

Первые шаги русского рабочего движения и русской социал-демократии не могли не быть разрозненными, в известном смысле случайными, лишенными единства и плана. Теперь настала пора объединить местные силы, кружки и организации русской социал-демократии в единую «Российскую социал-демократическую рабочую партию». В сознании этого, представители «Союза борьбы за освобождение рабочего класса», группы, издающей Рабочую газету, и «Общееврейского рабочего союза в России и Польше» устроили съезд, решения которого приводятся ниже.

Местные группы, соединяясь в партию, сознают всю важность этого шага и все значение вытекающей из него ответственности. Им они окончательно закрепляют переход русского революционного движения в новую эпоху сознательной классовой борьбы. Как движение и направление социалистическое, Российская социал-демократическая партия продолжает дело и традиции всего предшествовавшего революционного движения в России; ставя главнейшей из ближайших задач партии в ее целом завоевание политической свободы, социал-демократия идет к цели, ясно намеченной еще славными деятелями старой «Народной воли». Но средства и пути, которые избирает социал-демократия, иные. Выбор их определяется тем, что она сознательно хочет быть и остаться классовым движением организованных рабочих масс. Она твердо убеждена, что «освобождение рабочего класса может быть только его собственным делом», и будет неуклонно сообразовывать все свои действия с этим основным началом международной социал-демократии.

Да здравствует русская, да здравствует международная социал-демократия!» [393]

Тем социал-демократам, которые в то время находились в сибирской ссылке, текст манифеста был переслан по почте и был встречен ими с восторгом. Мартов в своих мемуарах пишет, что он и его товарищи по ссылке выпили по этому поводу домашнего вина. Нечто подобное происходило и в других местах. Ленин и Плеханов также тепло приветствовали этот манифест [394].

Минский съезд не смог реализовать ни одного из намеченных им мероприятий, поскольку после его завершения все делегаты были тут же арестованы полицией. Тем не менее он официально признан как первый съезд Российской социал-демократической партии. А Манифест, написанный Струве для этого съезда, считается (как правило, без упоминания имени автора) [395]первым официальным документом в истории этой партии.

Время написания Струве социал-демократического манифеста пришлось на тот период его жизни, когда он был поглащен научной работой, начатой им с момента закрытия Нового слова и продолжавшейся последующие за этим три года (1898–1900). На этот раз объектом его научного интереса стало российское сельское хозяйство.

К мысли о необходимости вникнуть в историю сельского хозяйства России Струве пришел в ходе размышлений над проблемами современной ему российской экономики. Пытаясь понять закономерности послереформенного развития сельской экономики, он столкнулся с фактической невозможностью найти формулу, описывающую ее характер и присущие ей специфические проблемы. С одной стороны, сельское хозяйство России уже перестало быть натуральным, поскольку достаточно большую роль в нем стали играть деньги; но в то же время оно еще не было капиталистическим, поскольку в нем отсутствовали такие присущие капиталистической экономике черты, как миграция рабочей силы и полная свобода купли-продажи земельной собственности. И чем больше Струве размышлял над этой проблемой, тем чаще его посещало сомнение: действительно ли освобождение крестьян явилось таким важным водоразделом в развитии российской экономики, как это было принято думать?