Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

Эти открытия так воодушевили Струве, что в конце марта 1898 года он заговорил о написании «большой книги» — скорее всего, посвященной данной проблеме [402].

Исследования по этому вопросу он продолжал до конца года и в конце декабря 1898 года обнародовал свои открытия в двух публичных лекциях, прочитанных в Московском юридическом обществе [403]. На первой социал- демократическое студенчество устроило ему одну из тех шумных демонстраций, которые затем стали привычным явлением в российской академической жизни. Присутствовавши на этой лекции А. Кизеветтер оставил о ней следующие воспоминания.

«Крепостное хозяйство первой половины XIX ст.! Какое было дело до этого студенческой массе, наполнившей актовую залу университета такой густой толпой, что люди стояли плечом к плечу? Конечно, до крепостного хозяйства этой толпе никакого дела не было. Но ведь на кафедре должен был показаться апостол марксизма, имя которого вызывало столько восторгов со стороны одних и столько нападок со стороны других. Как же было не взглянуть на него, хотя бы одним глазком? Впрочем, зала, видимо, была переполнена поклонниками лектора, представителями социал-демократической молодежи. Эти социал-демократические кавалеры и девицы вели себя чрезвычайно возбужденно. Для чего-то они перекликались из одного угла громадной залы в другой, весьма воинственными голосами, словно кому-то хотели этим заявить: «дескать, знай наших, мы марксисты, мы всех за пояс заткнем». Наконец, на кафедре появился с нетерпением жданный лектор. Разразилась неистовая буря аплодисментов и восторженных кликов. Она долго не смолкала. Председательствовал профессор гр. Комаровский, который из сил выбился, звоня в колокольчик. Но колокольчика совсем не было слышно. Наконец, пары были выпущены и аудитория поуспокоилась. Струве начал свой доклад. Поклонники ожидали от него митинговой речи, а он читал специальный научный доклад, в котором давал предварительный очерк тех мыслей, которые были позднее им развиты в книжке о крепостном хозяйстве. Я смотрел по сторонам и видел, что социал-демократические барышни совсем увяли, да и кавалеры нахмурились. Ведь они пришли совсем не ради ученой премудрости, а ради все той же изо дня в день повторяющейся словесной потасовки» [404].

Позднее Струве опубликовал расширенные варианты обеих лекций [405], а исследования его продолжились до 1913 года, когда он опубликовал книгу, озаглавленную «Крепостное хозяйство» [406]. Даже если бы Струве не написал ничего, кроме этой книги, она одна доставила бы ему славу одного из величайших российских историков экономики. Его интерпретация характера и эволюции сельского хозяйства современной ему России в значительной мере отличалась от общепринятой; несмотря на то, что на ряд поднятых им вопросов не сумел дать ответ не только он сам, но и никто до самого последнего времени, его разработки внесли значительный вклад в историографию российской деревни.

Суть взглядов Струве, впервые, еще на интуитивном уровне, сформулированных им в 1898 году и уточнявшихся и оттачивавшихся в последующих его работах вплоть до 1913 года, может быть передана следующими словами.

Крестьянство в России никогда не имело собственной земли и всегда обрабатывало землю, принадлежавшую другим. За право пользоваться этой землей оно расплачивалось либо своим трудом (барщина), либо оброком. Вплоть до середины XVIII века в качестве формы арендной платы преобладал оброк, и на это были две причины: (1) в силу того, что дворяне были обязаны находиться на постоянной государственной службе, они, как правило, отсутствовали в своих поместьях и не могли лично руководить крестьянами, что необходимо для того, чтобы крепостной труд был продуктивным; (2) поскольку в России было относительно небольшое количество городов, неразвита промышленность, а государство еще не осуществляло значительных закупок продовольствия, то сообразно этому и рынок сельскохозяйственной продукции был слишком мал и неразвит для того, чтобы поощрять производство этой продукции сверх насущно необходимого количества.

Формулируя эти положения, Струве уверял, что барщина была более эффективной (и более тягостной) по сравнению с оброком формой эксплуатации. В качестве доказательства Струве приводил тот факт, что как только российские помещики получали возможность лично управлять делами в своих имениях, они тут же переходили от расчетов через оброк к расчетам через барщину. В монастырских хозяйствах, которые управлялись самими монахами, поскольку они были освобождены от повинности государственной службы, предпочтение также отдавалось барщине; расчеты через барщину предпочитало и большинство владельцев земли начала XVII века, когда вследствие затянувшейся гражданской междоусобицы цены на продовольствие ощутимо поползли вверх. Причина предпочтительности барщины перед оброком заключалась в низком уровне крестьянского предпринимательства в России. Вынужденный отдавать большую часть заработанных денег помещику и государству, крестьянин был лишен возможности накопления капитала, в результате чего в нем не могли развиться ни привычка к самостоятельному дисциплинированному труду, ни инстинкт накопления. Более или менее эффективно русский крестьянин работал только под пристальным взглядом опытного управляющего.

Вплоть до середины XVIII века крепостные, принадлежавшие помещикам, жили довольно сносно, поскольку их хозяева не имели ни возможности, ни стимулов к тому, чтобы повышать степень их эксплуатации. Струве приводит примеры, взятые из путевых заметок путешественников XVIII века, показывающие, что зачастую русские крепостные жили лучше, чем их немецкие или прибалтийские собратья.

Ситуация начала меняться в царствование Петра I. Наличие большой постоянно действующей армии вызвало к жизни государственные закупки продовольственных и мануфактурных товаров, которые производились крепостными, работающими в помещичьих хозяйствах. Иными словами, появился внутренний рынок. А в 1750–1760 годах ситуация достигла диаметрально противоположного положения — в силу того, что был принят целый ряд законов, благодаря которым российский помещик должен был превратиться из государственного служащего в сельского и промышленного предпринимателя. В данном случае речь идет прежде всего о принятом в 1762 году Указе о вольности дворянства, освободившем дворян от обязательной государственной службы. На первых порах этот указ привел к тому, что помещики стали жить в своих поместьях и усилили эксплуатацию своих крепостных до степени, характерной для средневековых монастырских хозяйств. Среди менее значительных законов, приведших к тем же последствиям, можно назвать акты об отмене внутренних тарифов в империи, делавшие цены на зерно свободными (1762), и дававшие дворянству право поставлять армии продовольствие и мануфактурные изделия. Факт основания в 1765 году Свободного экономического общества говорит о возникшей в результате всех этих законодательных актов огромной заинтересованности в совершенствовании сельского хозяйства.