Ричард Пайпс - Струве: левый либерал 1870-1905. Том 1

В земствах также было неспокойно. Предводители земств организовали неформальное всероссийское совещание, заседания которого проводились под видом различных научных и литературных конференций. Особо недоброжелательно относились к правительству и его чиновникам представители так называемого третьего элемента — наемные работники земств, в основном придерживавшиеся умеренно социалистических взглядов. Правительство, в свою очередь, предпринимало свои меры против недовольных. В июне 1900 года вышел указ, согласно которому сильно уменьшались как налоговые, так и административные полномочия земств и соответственно сокращалась и без того уже до крайности урезанная сфера их политического влияния. Все руководители земств, заподозренные в политической деятельности, были отправлены в отставку. Вольное экономическое общество, один из важнейших центров либеральной оппозиции, было закрыто.

Сильное беспокойство у правительства вызывали также рабочие волнения, которые отнюдь не улеглись после знаменитых стачек 1896-97 годов; напротив, их география постепенно расширялась — от Санкт-Петербурга до других промышленных центров империи. Начались волнения и среди национальных меньшинств страны. В данном случае особой проблемой для правительства являлись финны, которые, лишившись в 1899 году конституции, постоянно выражали по этому поводу протест — как в активной, так и в пассивной форме.

Как-то неожиданно царское правительство оказалось один на один с нарастающей волной мощного сопротивления со стороны самых различных общественных и национальных групп, до того времени выступающих в основном поодиночке, в силу чего с ними было достаточно легко справиться. В стране поднималась огромная волна возмущения, которая в 1905 году должна была обрушиться на монархию и смести ее главный бастион — абсолютизм.

Между тем отношения Струве с социал-демократами все больше портились; это касалось как совместимости взглядов на теоретические проблемы, так и личных отношений, и способствовало его постепенному сближению с конституционалистскими группами в земствах. В Мюнхене он еще всячески старался избежать окончательного разрыва, поскольку в его глазах социал-демократы продолжали оставаться единственной эффективно действовавшей в России антимонархической группировкой. Тем не менее он вовсе не хотел оказаться в слишком явной зависимости от них, возможно, боясь повредить установлению отношений с новыми друзьями — либералами. «Я вполне осознавал, — писал он впоследствии, — что мое влияние как среди либералов, так и среди демократов уменьшится или даже сведется к нулю, а то и скатится в минус, если я присоединюсь к «ортодоксалистам». Именно поэтому я был таким решительным и твердым» [565]. Когда редакторы Искры потребовали от него публично отречься от звания социал-демократа, он с готовностью согласился, несмотря на то, что все еще продолжал считать себя социалистом. Но согласившись представлять нечто, названное «демократической оппозицией», он добивался того, чтобы быть равноправным партнером, а не клиентом у ортодоксов.

Это не могло не прийти в противоречие с той позицией, которую социал-демократы заняли по отношению к «либеральной буржуазии», и с их пониманием ее роли в борьбе за политическую свободу Согласно исповедуемой ими идее гегемонии, они и только они должны быть во главе, а все остальные обязаны следовать в их фарватере. Что же до Ленина, то ему было присуще особо узкое понимание идеи гегемонии. Он придерживался мнения, что непролетарские классы по определению не могут быть союзниками в общей борьбе, поэтому их можно только использовать для достижения социал-демократических целей [566]. В характерном для него письме Потресову, написанном в 1899 году, Ленин отверг мысль Аксельрода об «Unterstützung und Bundesgenossenschaft» (поддержке и союзе) с либеральной буржуазией: буржуазная оппозиция, писал он, должна «в хвосте идти, иногда даже “со скрежетом зубовным”» [567]. Поэтому для него гегемония была равнозначна монополии: социал-демократы должны быть единственной организующей силой оппозиции; другим во главе движения места не было.

Все эти обстоятельства сказались на результатах первой же встречи Струве с редакторами Искры, состоявшейся 29 декабря 1900 года в Мюнхене. В самом начале Струве заявил, что пересмотренная аннотация Искры фактически аннулирует достигнутое в Пскове соглашение о сотрудничестве. И он не видит никакого смысла снабжать деньгами и материалами издание, которое шельмует его как «оппортуниста» и «буржуазного апологета». Тем не менее возможность сотрудничества, по его мнению, еще существовала, хотя его рамки сильно сузились. Он предложил организовать третье совместное издание, которое должно было выходить в качестве регулярного приложения к Заре и единственным редактором которого был бы он сам. Это издание, которому он предлагал дать название «Современное обозрение», должно было быть посвящено не спорам внутри социалистического движения, а тому, чтобы настроить общественное мнение против царского режима.

Ленин интерпретирол предложение Струве исходя из собственной политической тактики — как хитрую уловку, диктуемую жаждой власти. В сложившихся обстоятельствах Струве больше не годился на роль, которую он ему уготовил — второй скрипки в оркестре, — теперь он претендовал на роль дирижера в более престижном ансамбле — самостоятельной либеральной партии. В силу этого Ленин потерял всякий интерес к дальнейшему сотрудничеству как со Струве, так и с либералами. Более того, такого рода сотрудничество представлялось ему крайне опасным. Располагая огромными финансовыми ресурсами, имея многочисленных сторонников в земствах и в городских администрациях, либералы могли просто-напросто подмять под себя своих социал-демократических союзников и заставить их служить своим интересам. В этом случае социал-демократы просто превратились бы в прислужников либералов. Наблюдая за тем, как Струве обговаривает с Потресовым и Верой Засулич детали своего предложения, Ленин вдруг осознал, что ненавидит Струве. Внезапно он увидел его в совершенно ином ракурсе: теперь это был не заблуждающийся товарищ, а ренегат, иуда, который раньше только прикидывался социал-демократом, чтобы затем предать своих товарищей и сделать карьеру либерального политика. Его стремление преобразовать аморфную несоциалистическую демократическую оппозицию в самостоятельное политическое движение угорожало стратегическим планам Ленина, которые он вынашивал еще с 1895 года и на которые возлагал все свои надежды.

На следующий день, в два часа утра 30 декабря 1900 года (нов. ст.), Ленин решил изложить на бумаге накипевшие у него за время переговоров чувства.