Андрей Колганов - Путь к социализму: пройденный и непройденный. От Октябрьской революции к тупику «перестройки»

Советская бюрократия и политически, и по составу была тесно связана со своим союзником (рабочим классом), но все же преимущественно ее составляли выходцы из низших и средних слоев старых служилых сословий, выдвинувшиеся на высшие должности в ходе революции. В тоже время состав советской бюрократии во многом формировался из прежних участников революционного движения, что также накладывало на ее социальный облик весьма сильный отпечаток. Главной социально-экономической детерминантой ее позиции стало, однако, не столько ее происхождение или степень участия в революции, сколько ее фактическое положение как центрального звена экономического и политического управления. В этом ее положении присутствовала и буржуазная (точнее, государственно-капиталистическая) составляющая — но только как элемент (и даже осколок) в ряду других. Можно говорить и о некоторых элементах эксплуатации трудящихся бюрократией — в той мере, в какой бюрократия присваивала себе особые привилегии в системе распределения, и в какой использование производимого прибавочного продукта осуществлялось независимо от воли и интересов трудящегося большинства (а подчас и прямо вопреки им). Но эти элементы были вовсе не основными и уж никак не определяющими функции данного социального слоя, да и они осуществлялись преимущественно не капиталистическими методами. И в любом случае бюрократия была кровно заинтересована воспрепятствовать реставрации частнохозяйственного капитализма.

Таким образом, советское общество можно интерпретировать как своеобразное «буржуазное общество без буржуазии». Речь в данном случае идет не об известных словах Ленина из «Государства и революции» о буржуазном праве и охраняющем его буржуазном государстве без буржуазии (в связи с принципом распределения по труду). Речь идет не о таких неизбежных, объективно необходимых элементах преемственности между буржуазным обществом и первой фазой коммунизма. Речь идет о тех элементах капиталистических отношений, которые сохранялись и воспроизводились как в силу недостаточной для движения к социализму зрелости производительных сил советского общества, так и в силу фрагментарности формировавшихся (на основе этих незрелых производительных сил) элементов социалистических производственных отношений. В результате возникла система, основанная на глубоко противоречивом сочетании нецелостных, фрагментарных буржуазных и небуржуазных (антибуржуазных) элементов в общей для них оболочке социалистических производственных отношений. Своеобразие ситуации состояло в том, что наличие элементов буржуазных отношений, в силу их нецелостного и «придавленного» характера, не обеспечивало существования адекватных им классов и социальных групп. Более того, к середине 30-х годов эти социальные группы практически полностью исчезли.

Одним из сильных возражений против концепций, отрицающих социалистический характер советского общества, является указание на тот существенный социальный прогресс, который был достигнут в ходе его развития, — прогресс, выходящий за рамки того, что было возможно и допустимо в буржуазном обществе.

Однако если трезво вычленить именно те составляющие социального прогресса, которые выходят за рамки буржуазно-допустимого, то окажется, что СССР добился многого — и все же не настолько, чтобы вполне заслужить звание социалистического общества.

Бесплатное школьное образование? Это мера вполне буржуазно-демократическая. Бесплатное высшее образование за государственный счет? Да, до сих пор почти ни в одной буржуазной стране эта мера не была распространена на всех студентов. Бесплатное здравоохранение? То же самое — оно есть, но в ограниченных масштабах. Отсутствие безработицы? Вот здесь отличие принципиальное. Ни одна буржуазная страна до сих пор была не в состоянии подчинить процесс накопления капитала в национальных масштабах задаче обеспечения полной занятости, поскольку это противоречит коренным основам капиталистического строя.

Другая сторона вопроса заключается в том, что вся экономическая и социальная эволюция советского общества представала перед нами в социалистической оболочке. Безжалостное снижение потребления широких масс ради индустриализации, и варварская экспроприация крестьянства для этих же целей — «социализм». Новые отрасли промышленности — «социализм». Снижение уровня неграмотности — «социализм». Начало роста потребления во второй половине 30-х годов — «социализм».

Таким образом, действительно социалистические меры и действительно социалистические формы развития оказались соединены с чисто буржуазным прогрессом и окрасили его в собственные «красные» тона.

Лидер «децистов» Т. В. Сапронов в 1931 году характеризовал социально-экономический строй СССР как «уродливый госкапитализм» [721] Сапронов Т. В. Агония мелкобуржуазной диктатуры // Центральный Архив Федеральной службы безопасности Российской Федерации. Архивное уголовное дело № Р-37963. Т. 2, лл. 1-11. Цит по: Гусев А. В. Коммунистическое сопротивление тоталитаризму в СССР, http://socialist.memo.ru/discuss/d02/d0201.htm , однако его аргументация была скорее эмоциональной, чем теоретической. Отстранение рабочих от реального владения и распоряжения средствами производства и наличие эксплуататорских черт в деятельности бюрократии он считал достаточным основанием для своего утверждения. Но была ли эта эксплуатация именно капиталистической ? Этот тезис нередко подкрепляется со ссылками на форму найма, на товарно-денежные отношения, якобы свидетельствующие о капиталистической природе эксплуатации в СССР. Хочу оставить этот спор за скобками и замечу лишь, что никому еще не удалось доказать, что бюрократия эксплуатировала трудящихся СССР, прежде всего, ради извлечения прибавочной стоимости и самовозрастания капитала.

Поэтому я отказываю советскому строю в праве называться также и государственным капитализмом, хотя и признаю наличие фрагментарных элементов госкапитализма в советском строе.

Были ли это элементы государственного капитализма в виде контроля и ограничения частного предпринимательства пролетарским государством? Да, в той мере и поскольку, поскольку на начальном этапе своего развития последнее отчасти сохраняло пролетарский характер, а частнокапиталистические элементы не были полностью экспроприированы.

Были ли это элементы государственного капитализма, основанные на экспроприации частных капиталистов и замене их государственными чиновниками? Да, в той части, в какой государственные предприятия были организованы на капиталистических принципах (конкуренция, коммерческий расчет, наемный труд, сдельщина…). Однако уже в 30-е годы мы имеем не нечто вроде частнопредпринимательской экономики, управляемой государственными чиновниками, а национальный капитал, преобразованный на принципах единого общественного хозяйства. Экономический расчет в СССР, как и распределение труда между отраслями производства, во всяком случае, не были подчинены критерию прибыльности, да и сама прибыльность не была следствием слепой игры стихийных сил рынка.