Михаил Алексеев - Военная разведка России от Рюрика до Николая II. Книга 1

За решение разведывательных задач в Главном инженерном управлении отвечало Искусственное отделение, на которое в соответствии с Положением от 1869 года возлагались “наблюдение за всеми появляющимися за границей и в России улучшениями по технической части инженерного искусства и рассмотрение как сведений, доставляемых из-за границы нашими военными агентами и командируемыми с ученой целью лицами, так равно и предлагаемых непосредственно разными лицами изобретений и улучшений” [126] Исторический очерк об Инженерном управлении. Петроград. 1915. С.227. .

Разведка Главного артиллерийского управления осуществлялась путем командирования офицеров за границу с целью выяснения “технических новинок”. Зарубежные силы центральных органов агентурной разведки русской армии и флота в конце XIX — начале XX вв. состояли из военных (морских) агентов, негласных (тайных) агентов и офицеров, командируемых за границу с разведывательными целями на короткий срок, включая лиц из состава военно-ученых экспедиций.

Важнейшим компонентом зарубежных сил являлись военные и морские агенты. По каким направлениям они осуществляли свою деятельность, какие задачи ставились перед этой категорией разведчиков? Военные и морские агенты представлялись органам внешних сношений принимающих государств вполне официально как офицеры русской армии и флота. В этой связи, их можно рассматривать как “гласных” военных агентов. По состоянию на 1899 год, “гласные” военные агенты находились в следующих столицах мира: в Париже, Лондоне, Берлине, Константинополе, Бухаресте, Белграде, Шанхае, Берне, Риме, Вене, Сеуле, Брюсселе и Гааге (один человек), Вашингтоне, Токио, а также в Копенгагене, Осло и Стокгольме (один человек) [127] РГВИА. Ф Военно-ученого архива (далее ВУА) Д 1890. Л 184 .

Морское министерство, в свою очередь, к этому времени было представлено морскими агентами во Франции, Великобритании, Германии и Нидерландах (один человек), Дании, Швеции и Норвегии (один человек), Турции, Японии и Североамериканских Соединенных Штатах.

Как военные, так и морские агенты в конце XIX века иногда назначались не в одну страну, а сразу в две и более. Так, например, в 1895 году Генерального штаба полковник К.И. Вогак был аккредитован в качестве военного агента одновременно в Китае и Японии (в 1896 году его деятельность, в связи с назначением отдельного военного агента в Японию, была ограничена одним Китаем — Примеч. авт. )

Определенную часть интересовавших Главный штаб разведывательных сведений военные и морские агенты добывали с использованием легальных путей с официальных позиций: за счет изучения прессы, различных так называемых “открытых” изданий (официальных отчетов, статистических сборников, уставов, инструкций), а также путем личного наблюдения и осведомления. Однако для обеспечения надежной защиты национальных интересов России изучение иностранных государств, их военной политики, намерений и планов, а также вооруженных сил не могло быть сведено только к сбору открытых сведений.

В подавляющем большинстве случаев информация, относящаяся к состоянию и перспективам развития вооруженных сил зарубежных стран, планам их развертывания и боевого применения с началом боевых действий, являлась секретом государства и охранялась им. К секретным относились и сведения по ряду важнейших аспектов деятельности вероятного противника в политической и военно-технической областях.

Получить секретную информацию можно было исключительно тайными путями — через третьих лиц. Тайные контакты с людьми, имевшими доступ к секретам иностранного государства, могли устанавливаться и развиваться порой только если наш офицер скрывал сначала свои истинные намерения, а иногда и положение иностранного военнослужащего. Отсюда лица, используя которых удавалось проникать в секреты государства тайными путями, стали называться негласными (тайными) агентами. К этой категории агентов, согласно терминологии, принятой в то время в русской военной разведке, в первую очередь относились граждане или подданные иностранных государств, привлеченные к тайному сотрудничеству с разведкой. Сама же разведка, осуществлявшаяся с помощью негласных (тайных) агентов, стала называться негласной (тайной) разведкой.

Очередным документом, регламентировавшим деятельность военных агентов, явилась разработанная на основе многолетнего опыта деятельности агентурной разведки русской армии “Инструкция военным агентам (или лицам их заменяющим)”,утвержденная военным министром 16 декабря 1880 года [128] РГВИА. Ф 401. On. I Д.2. Л.8—12 об. . Новая “Инструкция...”, в отличие от первой (1856 г.), более детально излагала обязанности военных и военно-морских представителей России за рубежом.

В “Инструкции...” говорилось: “Военные агенты назначаются для доставления правительству возможно полных, точных и своевременных сведений о военных силах и средствах иностранных государств. Согласно сему, военный агент, основательно ознакомившись с общими источниками силы государства (страной и населением) обязан в подробности изучать:

— состав и комплектование его вооруженных сил: сухопутных и морских;

— организацию и численность по мирным и военным штатам;

—расположение их и способы мобилизации и сосредоточения;

—устройство их материальной и хозяйственной части, обеспечение обмундированием, снаряжением, вооружением, ремонтами, обозом, про-виантами и фуражом;

— устройство различных отраслей военного управления с их специ-алъными заведениями и применением к потребностям военного времени;

— тактическое обучение войск (уставы, занятия во время сборов), развитие военного образования в армии, дух и быт солдат и офицеров, и характеристику главных начальников;

— бюджет государства и особенно военный;

— общую систему обороны государства, т. е. крепости и укрепления, в связи с путями сообщения и главнейшими географическими и топографическими условиями страны”.

Военным агентам в “Инструкции...” ставились также задачи “следить за проектированием и возведением новых фортификационных сооружений и важных в стратегическом отношении путей, за сборами и передвижением войск, за общим направлением военной деятельности, за настроением армии и печати”.

В целом, военные агенты должны были стремиться “дать себе и правительству ясный и верный отчет об оборонительной и наступательной готовности государства (иностранного — Примеч. авт.)”.

“Это последнее условие, — отмечалось в документе, — особенно важно относительно государств, соприкасающихся с Россией. Поэтому военные агенты, находящиеся в сих государствах, независимо от общих означенных выше предметов, обязываются тщательно собирать и обновлять все военно-статистические сведения о пограничных с Россией областях, изучать подготовку их как театров военных действий, с возможными подробностями о путях, военных запасах, расположении сип, вооружении и гарнизонах крепостей и прилагать все старания к получению точных данных относительно перевозочной способности железных дорог и планов сосредоточения войск”. И здесь же подчеркивалось: “Обязанности, указываемые агентам в соседних государствах должны, в прочем, заботить одинаково всех наших военных агентов, где бы они не находились”.