Александр Усовский - Тегеран-43. Безоговорочная капитуляция

Кроме того, Советская власть вернулась в регионы традиционно богатых урожаев — с соответствующей перспективой роста валовых сборов зерна в будущем; кроме того, немцы, лихорадочно отступившие (или правильно будет сказать — «бежавшие»?) с Украины и Белоруссии — не смогли, как они это сделали в 1943 году, эвакуировать на Запад запасы продовольствия, не только частных хозяйств (об этом вообще не было и речи), но и с централизованных складов службы тыла вермахта и прочих ведомств Третьего рейха. Наступающая Красная Армия летом и осенью 1944 года захватила более трех тысячи продовольственных складов, и без счета — вагонов, под завязку набитых зерном и прочими продуктами; отступая, немцы бросали не только эшелоны с продовольствием — в руках наших наступающих частей иногда оказывались составы с ничего не подозревающими запасными полками немецких резервных дивизий….

Во-вторых, боевая мощь Красной Армии к концу 1944 года достигла максимума — наши армии, по словам маршала Конева, могли «штурмовать небо». Вооруженные силы СССР к этому времени насчитывали в своих рядах 9 412 тыс. человек, 144,2 тыс. орудий и минометов, 15,7 тыс. танков и самоходно-артиллерийских установок и 22,6 тыс. боевых самолетов (плюс на стороне СССР сражалось около 430 тысяч солдат и офицеров союзных нам польской, румынской, югославской и чехословацкой армий). ВСЯ территория СССР к декабрю 1944 года была освобождена от врага, советские армии вели операции на территории Югославии, Венгрии, Словакии, Польши, Германии, Финляндии и Норвегии.

Нельзя сказать, что вермахт в это же время перестал быть серьезным противником для РККА — в декабре 1944 года он все ещё насчитывал 9 420 тыс. человек (плюс 350 тыс. чел. в инонациональных формированиях), на вооружении армии имелось 110,1 тыс. орудий и минометов, до 13,2 тыс. танков и штурмовых орудий, свыше 7 тыс. боевых самолетов. Но поскольку против немцев на европейском континенте воевали не только советские, но также и американские (3.3 миллиона человек), британские (2.5 миллиона солдат и офицеров) и прочие союзные (около 1 миллиона военнослужащих) войска — то, понятное дело, шансов у немцев хоть как-то выстоять не было совсем. А если учесть, что военно-воздушная мощь англосаксов превосходила все мыслимые пределы (только ВВС США в декабре 1944 года насчитывали 67.7 тысячи боевых и вспомогательных самолетов) — то вести речь о каких-то возможностях реального сопротивления у немцев не имеет смысла вообще.

Впрочем, германцы отнюдь не сидели уныло у погасшего костра и ждали неминуемого поражения — 16 декабря 1944 года они предприняли попытку «отыграть назад» в Арденнах, и даже на первых порах достигли некоторых успехов — впрочем, довольно быстро закончившихся. Это было «наступление обреченных» — с соответствующими результатами — но определенную роль оно все же сыграло. А именно — прибавило товарищу Сталину уверенности перед Ялтинской конференцией, на которой он хотел добиться достаточно весомых результатов.

Планы советской стороны на Восточную Европу были довольно серьезными — но, вопреки утверждениям либеральных «историков», никакой «советизации» предполагаемых вассальных княжеств советскими руководителями изначально не планировалось. И вот здесь мы подробно рассмотрим «в-третьих» — последний по списку, но отнюдь не последний по значимости пункт нашего перечисления!

Так вот, в-третьих — у Советского Союза к концу декабря 1944 года были припасены весьма серьезные политические инструменты для установления своей «зоны жизненных интересов» в Восточной Европе. А именно — власть на территориях, занятых РККА, либо уже принадлежала созданным тов. Сталиным правительствам (как это было в Польше и Болгарии), либо готовилась перейти в руки оных (как в Венгрии), либо целиком и полностью была на стороне Советов и без какого бы то ни было перехода (как в Румынии).

Поэтому Черчилль во время своего визита в СССР в октябре 1944 года предложил Сталину «по-честному» разделить Восточную Европу. Он сказал: «Давайте урегулируем наши дела на Балканах. Ваши армии находятся в Румынии и Болгарии. У нас есть там интересы, миссии и агенты. Не будем ссориться из-за пустяков. Что касается Англии и России, согласны ли вы на то, чтобы занимать преобладающее положение на 90 процентов в Румынии, на то, чтобы мы занимали также преобладающее положение на 90 процентов в Греции и пополам — в Югославии?»

Предложенное премьер-министром Великобритании соотношение влияния СССР и англосаксов в Восточной Европе было следующим:

„ Румыния

Россия — 90 процентов

Другие — 10 процентов

Греция

Великобритания (в согласии с США) — 90 процентов

Россия –10 процентов

Венгрия

50:50 процентов

Болгария

Россия — 75 процентов

Другие — 25 процентов “ [21] У.Черчилль Вторая мировая война http://militera.lib.ru/memo/english/churchill/6_15.html .

Проще говоря, Черчилль предложил Сталину поменять Грецию — в которой коммунистическое партизанское движение спало и видело приход Красной Армии — на Польшу, где население к СССР относилось по большей части сдержанно-недружелюбно; но Греция была далеко, к тому же уже на три четверти была занята англичанами — а Польша была под боком, и там в Люблине уже сидело правительство, целиком и полностью сформированное Сталиным. Ничего поэтому нет удивительного в том, что тов. Сталин на сей размен согласился. Ну а то, что после этого англичане устроили греческим коммунистам кровавую баню — что ж поделать, Большая Политика иногда бывает чрезвычайно кровавой…

Впрочем, англичане попытались «разбавить» просоветское польское «люблинское» правительство своими креатурами. На той же встрече в октябре 1944 года в Москве Черчилль предложил Сталину ввести в кабинет Берута некоторых деятелей из эмигрантских кругов — премьер-министра Миколайика, министра иностранных дел Ромера и академика Грабского — для чего даже встретился с «люблинскими поляками». Правда, Берут Черчилля несколько изумил, заявив: «Мы явились сюда с целью потребовать от имени Польши, чтобы Львов принадлежал России. Такова воля польского народа». Такого от руководителя ПОЛЬСКОГО государства британский премьер-министр не ожидал!

Но всё это были частности. Главное было в другом — за Восточную Европу не захотел драться Рузвельт — гораздо важнее для него было не торговаться со Сталиным за проценты влияния в окраинных европейских улусах, а добиться согласия советского вождя на вступление СССР в войну против Японии. И за это согласие он готов был очень многим пожертвовать!

Как сейчас известно, накануне Ялтинской конференции состоялось самое длительное за всю войну совещание руководителей разведки Наркомата обороны, Военно-морского Флота и НКВД и НКГБ — на первых порах шедшее под председательством Голикова, затем ход совещания в свои руки взял Лаврений Берия. Как писал Павел Судоплатов, «главный вопрос — оценка потенциальных возможностей германских вооруженных сил к дальнейшему сопротивлению союзникам — был рассмотрен в течение двух дней. Наши прогнозы о том, что война в Европе продлится не более трех месяцев ввиду нехватки у немцев топлива и боеприпасов, оказались правильными. Последний, третий день работы совещания был посвящен сопоставлению имевшихся материалов о политических целях и намерениях американцев и англичан на Ялтинской конференции. Все мы согласились с тем, что и Рузвельт, и Черчилль не смогут противодействовать линии нашей делегации на укрепление позиций СССР в Восточной Европе. Мы исходили из достоверной информации о том, что американцы и англичане займут гибкую позицию и пойдут на уступки ввиду заинтересованности быстрейшего вступления Советского Союза в войну с Японией. Прогноз НКВД и военной разведки о низкой способности японцев противостоять мощным ударам наших подвижных соединений в обход укрепленных районов, построенных японцами вдоль советской границы, подтвердился в августе 1945 года. Однако мы не предвидели, несмотря на подробные данные о завершении работ по атомной бомбе, что американцы применят ядерное оружие против Японии».