Сергей Сорочан - Ромейское царство [Часть 2]

Наряду с греческими обителями (Великая Лавра, Ватопед, Пантократор, Дионисиат, Ставроникита и др.) на афонской земле стояли грузинский монастырь — Ивирон, сербский — Хиландар, болгарский — Зограф. Источником духовности служил Афон и для Руси. На Святой Горе она тоже имела свой большой монастырь — Русика (он же — Св. Пантелеимона) и несколько скитов, где всегда находилось немало искателей духовности. Возвращаясь на родину, они привозили с собой лучшие традиции византийской культуры. Тесные контакты Православной Церкви с Афоном сохранялись вплоть до начала XX в. и активно возрождаются ныне. Над этим автономным сообществом монастырей — островком византийского мира — все еще развевается византийский флаг с орлом. Устроением афонской общины руководил и ныне руководит Священный Кинот, который находится в Кареи, административном центре Афона. В Кинот входят представители всех двух десятков афонских монастырей, а председательствует в нем игумен Великой Лавры. Кроме монастырей здесь насчитывается двенадцать скитов и семьсот отдельных келий.

Падение Константинополя не означало гибели ромейской цивилизации. Она осталась в библиотеках и музеях, продолжала жить в культуре различных стран и народов Европы. Без преувеличения можно сказать, что во многом, благодаря ромеям, излившемуся потоку их мудрости, Европа приобрела свой современный облик и в ее «душе» навсегда остались и частицы мученически угасшей Византии. Образно говоря, орлы Константинополя парят в нашем небе еще и сейчас и символично, что гербы и флаги Албании, Боснии и многих стран сохранили этих орлов, хотя и в вариантах изображений.

Уже вскоре после разгрома византийской столицы, ее обесчещения, в среде греков появились надежды на возрождение и возвращение утраченного. Память стала превращаться в легенды. Одна из них гласила, что священники, которые в день завоевания совершали утреннюю службу у главного алтаря Айя Софии, не были убиты турками, а, захватив Святые Дары, скрылись в стене великого храма. Если приложить ухо к ней, можно услышать издалека идущее пение. Эта стена откроется в тот день, когда Константинополь снова станет христианским городом, а служба, прерванная майским утром ужасного вторника, возобновится. Интересно, что исследования, проведенные в храме в 2012 г., позволили обнаружить скрытый ход, который до этого оставался неизвестным, как и некоторые другие подземные ходы Св. Софии.

Другое пророчество утверждает, что славный император Константин XI Палеолог не погиб в битве, а скрылся в каком-то подземелье или тайной могиле у Золотых ворот Константинополя, где он то ли спит, то ли превращен Ангелом в мрамор и ждет своего часа пробуждения, чтобы возвратиться через эти знаменитые ворота и прогнать турок. Подчас это приводило к эксцессам комического характера, когда крайне суеверный султан Мехмед Фатих приказал замуровать Золотые ворота, а позже обеспокоенные турки запретили европейцам вывезти мраморные барельефы с этих ворот и «арестовали» мумию, которую везли из Египта, причем на полном серьезе на долгие годы упрятали ее в тюрьму.

Также существовала легенда об Ангеле, который сойдет с небес около колонны Константина Великого и укажет на незнакомца, который сидит под колонной, а тот в свою очередь с Божией помощью выгонит завоевателей прочь. Все это должно произойти тогда, когда Бог решит, что Константинополь, Империя и Св. София должны вернуться грекам. Поэтому это ожидание крепко засело в самосознании ожесточившегося православного мира, приобрело мощный религиозный контекст и окрасилось непоколебимой верой в Бога, который покарал за грехи своих рабов, а потом вознаградит их своей небывалой милостью.

Со всех точек зрения Константинополь остался таким же важным для коллективного представления греков, как Иерусалим для евреев. Даже в конце XVIII в. оставались очень популярными пророчества, которые появились в среде греческой диаспоры на Сицилии и в Италии между 1279 и 1555 гг. и приписывались василевсу Льву VI Мудрому. Они предсказывали как падение, так и последующее возвращение Великого Города, временами вызывая значительные мессианские ожидания. Это же отразила народная литература XV–XVIII вв. в виде песен-плачей и поэтических пророчеств, которые выражали надежду на близкий конец «царства Исмаила» и торжественное пришествие «царства Христа», в котором греки, разбросанные по разным государствам, угнетаемые разными правителями, получат обещанных «одного пастыря и одно стадо».

Мысль об «отвоевании Византии» по очереди вселяли русским царям Виссарион Никейский, Максим Грек, князь Андрей Курбский, Юрий Крыжанич, что отчасти и провоцировало русско-турецкие войны, все более настойчивое стремление царской России уже с конца XVII в. пробиться к Черному и Азовскому морям, в Крым — давний форпост Византии, оказавшийся в руках оккупировавших его с XIII в. татар. Эти военные действия активно вели с конца XVII в. царь Федор Алексеевич и царевна Софья Алексеевна, в правление которой ее фаворит, князь Василий Голицын составил план «присоединительного похода» на Крым. То же самое планировал совершить в 1738–1739 гг. российский фельдмаршал Миних, после чего силой войти в Константинополь и во всей славе короновать царицу Анну Иоанновну в знаменитой Св. Софии. «Вот — слава! Вот — Владычица!» — мечтательно восклицал он в записях своего «Генерального плана войны».

Еще большие надежды возлагались на победоносную войну 1768–1774 гг. между Россией и османами, прежде всего в контексте легенды о светловолосом народе с севера, который принесет грекам освобождение. К тому же время войны совпало с одним из наиболее влиятельных пророчеств Льва Мудрого о том, что возвращение Святого Города произойдет через 320 лет после его падения. Даже когда эти пророчества не сбылись (проиграв войну, Турция лишь признала независимость от себя Крымского ханства), мессианские ожидания не утратили своей остроты.

Отзвуком этих идей было основание в Петербурге императрицей Екатериной II особого военного учебного заведения — Греческого корпуса, питомцы которого должны были способствовать политической реконструкции возрождения греческого государства, более того, — греко-православного мира. Речь шла об освобождении Константинополя и воссоздании вместе с Россией православной греческой государственности. Как писал истовый монархист Федор Тютчев в одном из своих стихотворений:

Овладение татарским Крымом в 1783 г. стало частью «Греческого проекта» царицы по возвращению земель бывшей Римской империи, а значит, и ее преемницы, Византийской империи, наследницей которой объявляло себя Русское царство, через Киевского князя Владимира принявшее православное Крещение в ромейском Херсоне. Уже на следующий год в титулатуре Екатерины II появилось наименование «Царство Херсонеса Таврического», то есть «полуострова Таврии», восходящее к византийскому наследию на этих землях, а на гербе новосозданной Таврической губернии появился двуглавый орел и золотой православный шестиконечный крест, указывавший на истоки Православия на Руси. Далеко не случайно старший внук императрицы был назван именно Константином и старательно учил греческий язык. С рождения цесаревич готовился в императоры восстановленной, после изгнания турок Византии и был как бы призван воскресить ее древнюю столицу.