Андрей Савельев - Троянская война. Реконструкция великой эпохи

Временное владычество Мемнона над Сузами представить можно, хотя основателем Суз он явно не мог быть. Но и это предположение выглядит сомнительным. Поскольку именно период, на который приходится Троянская война, связан с освобождением Элама от подчинения Вавилону и даже с попытками завоевания Вавилонии. Позднее эти попытки привели к полному разорению Вавилона и прекращению правления там кассийской династии.

Если следовать восточному происхождению Мемнона, то он мог быть только вавилонским или ассирийским полководцем, который принял участие в походе на Сузы. А потом со своей армией оказался под Троей. И все же эта гипотеза подкреплена довольно слабо. С тем же успехом можно утверждать, что Мемнон был египетским полководцем. В то же время его связь с микенской цивилизацией несомненна. Поздние изображения Мемнона не придают ему негроидных черт, хотя его воины интерпретируются как негроиды. Эламиты тоже имеют негроидные черты, что не позволяет исключить ни «восточную», ни «южную» гипотезы происхождения войска Мемнона. В то же время, эпос не знает никаких негроидных черт у участников Троянской войны. Нет ни одного свидетельства о том, что в армии Мемнона были чернокожие или как-то особенно выглядящие воины. Вазопись показывает нам Мемнона наравне с другими героями — без каких-либо особых черт. Соответственно, «эфиопами» в пору Гомера называли вовсе не африканских негров, а выходцев из Эфиопии, которую мы все же склонны видеть в египетских владениях, а не в Сузах, куда миф о Мемноне в весьма искаженном виде переместился значительно позднее.

Эфиопы у Гомера — это физически совершенные люди. Как впрочем, и все остальные, кого описывает Гомер. Если уж он дает кому-то эпитет, то он превозносит их совершенство. Эфиопы оказались достойны эпитета άμύμονες. Их красота сочетается с привычкой богов то и дело отправляться к эфиопам в гости. Это мифическое обстоятельство свидетельствует о реальности, в которой Эфиопия воспринималась как удаленная территория, где все прекрасно — и люди, и их отношения, и природа. Все здесь должно быть богоугодно. В «Одиссее» Мемнон описывается как самый красивый человек. Это упоминание вскользь: Гомер говорит об убитом Еврипиле: «Я не видел никого красивее после божественного Мемнона».

Что Гомер был способен отличить негроида от европеоида, говорит его описание сподвижника Одиссея Еврибата: он чернокож и курчавоволос. Гомер специально подчеркивает непривлекательность Еврибата и противопоставляет его внешность его уму.

К «южной» гипотезе нас склоняют свидетельства, что святилище Мемнона находилось на реке Оронт (протекает в Ливане и Сирии). Также «южную» гипотезу подкрепляет свидетельство Павсания, что в египетских Фивах имелась статуя Мемнона. Хотя фиванцы считали, что это его «соплеменник» (сподвижник? преемник?) Фаменоф.

Таким образом, мы можем считать относительно обоснованной версию о египетской локализации царства Мемнона, а его поход проследить через земли Палестины. Его могила была, скорее всего, именно на отрогах Иды, а на родине подданные создали его святилище — по канонам, принятым для египетских фараонов. Кстати, и древнейшие «дедалические» изваяния, найденные археологами на Пелопоннесе и на Крите, имеют облик, весьма напоминающий облик фараонов. Присутствие же Мемнона в Эламе может быть частью неизвестной нам истории — отдельного похода, предпринятого в период перемирия под Троей.

Гомер и его последователи превращали события истории в эпос, описывая Троянскую войну яркими образами и простыми сюжетными линиями. Реконструкция истории, напротив, требует извлечения событий из эпоса, отделения истории от эпических красот и упрощений. Проблему для реконструкции представляют поздние домысливания, превращающие хронику в подобие средневекового романа. Действительно, в Средневековье тексты античных авторов, посвященные Трое, зачастую становились основой литературных произведений. Причем поэзия пересказывалась прозой, а на основе прозы вновь возникали поэтические творения. Отчасти эти трансформации истории повторяли древнегреческие трагедии, серьезно исказившие историю, но и сохранившие ее. Нам лишь нужно видеть, что же сохранено, а что было средством сохранения.

Дарет Фригийский и Диктис Критский — условные авторы, именами которых подписаны наиболее древние тексты, которые ближе всего к хронике, но при этом во многих деталях дополняют эпос или иногда идут вразрез с ним. Многие столетия их тексты были популярнее, чем малоизвестные сочинения Гомера, которые знали лишь в Византии. И они, действительно, раскрывают сюжеты Троянской войны сложнее и одновременно реалистичнее, чем у Гомера. Большинство деталей, сохраненных Даретом и Диктисом, вполне могут быть встроены в реконструкцию, не потревожив стержневой линии, заданной Гомером. При этом основные разночтения сводятся к тому, какой из героев кого убил. Новых героев, которые не были бы отражены в эпическом цикле, при этом не возникает. Что касается последовательности событий, то у Гомера она создана искусственно — путем случайной или намеренной перестановки. Но и у Дарета с Диктисом такие перестановки тоже возможны. Поэтому методика работы с их текстами точно такая же, как и с текстами Гомера.

Множество вскользь упомянутых деталей, которые незначительны для повествования, подтверждают, что мы имеем дело именно с хроникальной записью — пусть и искаженной пересказами, но сохранившейся отдельно от Гомера и всего эпического цикла и без их влияния. Притом что Гомер Дарету и Диктису явно неизвестен, противоречия с текстами Гомера не являются фатальными: рассказывается история об одних и тех же героях, об одних и тех же событиях. Для нас важно, что Одиссей, действительно, оказывается на Крите, а не слоняется по морям от одного сказочного приключения к другому. Троя оказывается городом, у которого есть «кремль» или Верхний город. А совет старейшин проводится в Нижнем городе — именно сюда (по Диктису) спускаются свидетели гибели сыновей Александра-Париса от Елены, на которых обрушилась часть стены.

У Диктиса и Дарета мы видим вполне успешную попытку реконструкции по отрывочным сведениям. При этом авторам явно не известны ни Гомер, ни «Киприи», ни другие сочинения эпического цикла. Но совпадения с Гомером очень существенные. В особенности в перечнях вождей и племен. Они лишь немного разнятся с гомеровскими. У Диктиса более подробно указаны фракийские вожди.

Тексты Дарета и Диктиса похожи на неточный пересказ, искаженный дополнениями, сходными с теми, что позднее придумали авторы древнегреческих трагедий по мотивам эпоса. Но в них есть много совпадений и деталей, которые хоть и не зафиксированы в других источниках, но и не противоречат им. Для реконструкции это годится. То есть, годится всё, что не противоречит общей картине и уже встроенных в нее фрагментов. Вероятность ошибки, разумеется, остается. Но она есть и при реконструкции на основе любого источника.