Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Как выяснил А. Н. Насонов, в первой половине XI в. полоцкие интересы сталкиваются на северо-востоке с интересами новгородскими, так как полоцкая дань, очевидно, дошла до волоков пути «из варяг в греки». Столкновение Ярослава Мудрого с полоцким Брячиславом (1021) и уступка Усвята и Витебска последнему на два с половиной десятилетия примирила страсти (см. главу VI). в середине XI в. интересы Полоцка столкнулись с интересами его северо-западного соседа — Пскова и затем снова Новгорода, в конце XI в. скрестились с интересами Смоленска, а в начале XII в. Полоцк, возможно, претендовал и на нижнее течение Западной Двины. Так следует, по-видимому, объяснять походы Всеслава Полоцкого на Псков (1065), Новгород (1066) и Смоленск (1078) и его сыновей на Земгалов (1106). Войны XII и начала XIII в. в Полоцкой земле носили совершенно иной, главным образом внутренний характер и ставили совершенно иные цели (см. главу VI).

Итак, территория Полоцкой земли не была равномерно населена и представляла в древности конгломерат нескольких густозаселенных массивов, разделенных между собой часто большой территорией леса. Слабая археологическая изученность курганных древностей Северной Белоруссии пока не позволяет решить, как возникли, как развивались эти массивы в отдельности и какие этнографические черты их отличали. Следует полагать, что первоначально каждый массив принадлежал объединению нескольких небольших племен. Возникновение же государственной власти и постепенное подчинение населения такого массива образовавшемуся в его среде центру привело к объединению с новым видом подчинения, которое в раннем периоде летописи именуют термином волость. Это не были еще волости более поздних времен, когда они стали почти равновелики погостам. Это были большие части земли, в более позднее время называвшиеся уделом.

Начнем с Полоцкой волости-удела. Под 1169 г. летопись сообщает, что новгородцы и псковичи «ходиша… к Полотьску и пожьгше волость воротишася от города за 30 вьрстъ» [276]. Из этого следует, что Полоцкая волость на севере простиралась более чем на 30 км. Здесь действительно на расстоянии 50 км к северо-северо-востоку по прямой от Полоцка и сейчас есть озеро и поселок Межно, а далее располагается озеро Нещерда, еще в 1403 г. принадлежавшее Псковской земле [277]. В 60 км к северо-востоку от Полоцка находилось оз. Неколочь и возле него полоцкий пограничный пункт, а далее, в 90 км, лежал уже новгородский Еменец (см. гл. IV). Сообщая о волнениях в Полоцке в 1159 г. и о бегстве в Минск князя Ростислава Глебовича, летописец указывает, что этот князь «много зла створи волости Полотьской воюя и скоты и челядью…» [278]. По-видимому, эта значительная часть Полоцкой волости (иначе летописец бы о ней не упомянул) находилась к югу от Полоцка, через которую и бежал изгнанный князь. На карте археологических памятников этого времени мы действительно видим область к северо-востоку от Полоцка (вплоть до Неколоча), до некоторой степени насыщенную курганами (рис. 5). Гораздо более насыщенную ими область обнаруживаем и к югу и юго-западу от Полоцка. Полоцкий удел-волость, судя по этой карте, на юго-западе доходила до правобережья Дисны, на левобережье которой располагались уже литовские племена, известные по работам Ф. В. Покровского на Браславских озерах [279]и оставившие, судя по Сафаревичу, литовские топонимические наименования, оканчивающиеся на ишки [280]. Западной границей удела была река Березвица (правый приток Дисны, междуречье ее и Мяделки было, по-видимому; занято пограничным лесом). Верховье реки Березины (днепровской), озера в районе современного Березинского канала, левобережье Уллы служили южной границей удела, а нижнее течение Усвячи — его восточной границей. На правобережье Двины Полоцкий удел охватывал, по-видимому, реки: Оболь, Сосницу, Полоту (и, может быть, среднее течение р. Дриссы, см. рис. 12). Представляется важным, что очерченные южные границы Полоцкой волости почти полностью соответствуют южной границе Полоцкого повета второй половины XVI в. [281], это подтверждает правильность нашего определения южных границ удела.

Обратимся к Минскому уделу-волости. Минскому княжеству, несомненно, не принадлежал ни соседний Изяславль, ни Логойск, так как эти города составляли, по-видимому, особые уделы и при захвате Минской земли Мономахом (1118) отошли к Полоцкой земле (см. ниже). Исходя из расположения курганов вокруг Минска (рис. 5), можно считать, что владения минского князя простирались главным образом на юг и далее верховьев рек Уссы и Птичи не заходили (рис. 12). Южнее распространились, очевидно, обширные леса, отделяющие Полоцкие земли от Турово-Пинских. Западнее еще более непроходимые леса Ислочьско-Неманского и Неманско-Сервечского междуречий отделяли Минскую волость от Новогрудских владений. Судя по топонимическим наименованиям «Литва», позднее сюда продвинулись литовские поселения. Как полагает по другим данным Э. М. Загорульский, отмеченные нами малозаселенные лесные массивы Свислочско-Березинского междуречья, как и район древнего города Свислочи, всецело принадлежали Минску [282].

Друцкий удел-волость под наименованием «Друцкая земля» упоминается в «Западнорусских летописях», при сообщении легенды о Киевском князе Дмитрии, бежавшем якобы от Батыя в Друцк «и землю Друцкую», где он «посел и город Друческ зарубил» [283]. Владения удела приблизительно можно очертить исходя из нашей карты (рис. 12); очевидно, до верховьев рек Бобр, Усяж-Бук, Обольянка — на севере и северо-западе (где начинались владения Лукомля), видимо, по рекам Адров и Днепр — на востоке, вниз по р. Друть — на юге, довольно далеко, до впадения реки Грезы, а, может быть, и до самого устья (рис. 5 и 12). Такое заключение кажется правдоподобным потому, что других претендентов на владения поселениями на Друти нет, а Друцк почти несомненно контролировал весь друцкий путь, по которому было удобно, к тому же, поддерживать связь со всеми подвластными землями, несмотря на растянутость. Березина была, вероятно, рубежом, разделявшим Минский и Друцкий уделы. Во всяком случае, как увидим по сообщению В. Н. Татищева, полоцко-друцкий князь Борис Всеславьич в 1102 г., возвращаясь из похода на ятвягов, отстроил город Борисов и населил его пленными [284]. По-видимому, Борис это и сделал на границе своего удела.

Витебская волость упоминается уже в списке договора Смоленска с Ригой и Готским берегом 1229 г. [285]Позднее, в XVI в., она именовалась воеводством [286]. Крайне слабая изученность Витебского района в археологическом отношении, к сожалению, значительно затрудняет наши наблюдения и заставляет привлекать почти лишь исключительно косвенные данные. Судя по карте, в междуречье Каспли и Лучёсы памятников почти нет; оно почти сплошь до сих пор занято лесами. Это, вероятно, остатки пограничных лесов Полоцкой земли на ее восточном порубежье. Таким образом, поселения Витебской волости следует искать к северу и западу от города, по берегам Западной Двины. Памятники здесь известны в очень небольшом количестве. Судя по карте Полоцкого повета, в XVI в. западная граница Витебского повета проходила в 20 км к западу от Витебска у Старого Села [287]. Может быть, где-то здесь она проходила и в домонгольское время (рис. 12).