Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

В начале XI в. в странах арабского востока прекратилась чеканка серебряной монеты. Вместе с тем, все усиливающийся рост мелкотоварного оборота русского рынка XI–XII вв. требовал нового серебра, и Русь переключилась на импорт его из Западной Европы. По подсчетам В. М. Потина, наибольшее количество западноевропейских серебряных монет в XI в. поглощали Новгородская (40 кладов), Полоцкая (11 кладов), Ростово-Суздальская (6 кладов) и Смоленская (5 кладов) земли. Любопытно, что клады, зарытые в Полоцкой и Новгородской землях во второй половине XI в., составляют половину всех русских кладов этого времени, что, как уже указала Г. Ф. Корзухина, прежде всего следует объяснять ожесточенной военной деятельностью Всеслава Полоцкого против Новгорода и борьбой с ним Мономаха [418](см. гл. VI). Денежное обращение Полотчины этого времени наиболее полно представлено в двух кладах близ древнего Лукомля (д. Стражевичи, клады 1898 и 1903 гг.) и в кладе 1910 г. в самом Полоцке. Как и во всех русских кладах XI в., в них содержались западноевропейские монеты, абсолютное преобладание которых указывало на вторую половину XI в. Так, в кладе 1898 г. было 159 монет западноевропейских и 48 арабских, в кладе 1903 г. — 273 западноевропейских и 46 арабских (из которых многие с ушком для подвески), в кладе 1910 г. — 142 западноевропейских и лишь несколько арабских [419]. Все это показывает, что во второй половине XI в. западноевропейские монеты в Полотчине преобладали.

Причины отказа Руси от чеканной монеты в следующие два столетия (XII–XIII вв.) окончательно еще не ясны. По мнению Н. П. Бауэра и В. Л. Янина, это было следствием сокращения серебра в западноевропейской монете, и распространившиеся на Руси серебряные слитки отливались из металла, попавшего на Русь в предыдущее время. Однако специальное исследование вопроса В. М. Потиным показало, что заметное снижение качества серебра наблюдается в это время лишь в Чехии и в Венгрии, а у основного поставщика Руси — Германии, как и в Скандинавских странах, состав этого металла остается без изменения [420].

С середины и второй половины XI в. в Новгороде стали изготовлять слитки серебра и золота полуфунтового веса (около 200 г). Они имели вид продолговатых палочек длиною 14–20 см и употреблялись при крупных торговых операциях и выплатах. Были распространены они и в Полоцкой земле. Умирая, минский князь Глеб отказал Киево-Печерскому монастырю в 1119 г. большие богатства: 600 гривен серебра и 50 гривен золота. Его вдова завещала после своей смерти тому же монастырю — 100 гривен серебра и 50 гривен золота (см. гл. VI). Монастырь, таким образом, получил от минских князей 140 кг серебра и 20 кг золота. Гривнами серебра, очевидно, расплачивалась полоцкая княжна Евфросинья за знаменитый драгоценный крест, сделанный по ее заказу и оцененный в 140 гривен (см. гл. V). В кладах Полоцкой земли гривны новгородского типа находили неоднократно. Наиболее ранние из них есть уже в Стражевичских и Полоцком кладах, где встречен также и обрубок золотой гривны того же веса (клад 1903 г. из Стражевич). В безмонетный период (XII–XIII вв.) полуфунтовые гривны серебра стали основной монетной единицей денежного обращения, известной по документам и кладам этого времени. По договору 1229 г. Смоленска с Ригой, действующему и по всей Западной Двине, за убийство человека (свободного) полагался штраф в 10 гривен серебра и в одну гривну — за убийство холопа [421]. Гривны этого времени широко представлены в русских кладах.

Помимо новгородских гривен, в Полоцкой земле уже с XI в. имели хождение так называемые литовские гривны того же веса, но несколько иного вида с широкими вдавлениями посередине [422]. К XIV в. потребность в более мелкой платежной единице привела к массовому распространению «полугривны серебра» (или «полтины») той же формы, что новгородские и литовские гривны, но весившие вдвое меньше (около 100 г). Такая полугривна, представляющая, как кажется, нечто среднее между новгородскими и литовскими гривнами (что крайне оригинально) и весившая 98,4 г, была обнаружена в 1965 г. в верхнем слое друцкого детинца (рис. 18, 13),

Денежное обращение древней Руси требовало постоянных взвешиваний серебряных монет и их частей. В Полоцкой земле, как и в других частях Руси, неоднократно находили мелкие гирьки, чашечки весов (рис. 18, 7, 3–7).

В дополнение к сказанному отметим, что рано развившаяся экономически Полоцкая земля была прочно связана с так называемой Северной системой денежно-весовых единиц XI–XIII вв., и памятники южной денежной системы (например, киевские гривны и др.) в ней не встречаются [423].

Как и во всей Руси, в Полоцкой земле в IX–XI вв. господствовали внешние торговые связи, уступившие с развитием собственных производственных сил в XII–XIII вв. место внутренним.

Наиболее интенсивными торговыми связями в IX–XI вв. была связь с восточными странами, из которых, мы видели, широко поступало монетное серебро. С Востока происходят и многочисленные сердоликовые бусины, находимые в городских слоях и курганах, и некоторые другие вещи восточного происхождения. Полоцкая земля была связана торговлей с Киевом и выполняла, как мы говорили, роль посредника в торговле с другими странами. В Киеве в XI в. существовал «двор Брячиславль», принадлежавший полоцкому Брячиславу (1001–1044), и был окружен дворами полоцких купцов (см. главу VI). В Полотчине находили неоднократно кресты-энколпионы, отлитые в Киевской земле незадолго до татарского нашествия [424], а также происходящие оттуда же глиняные амфоры (Полоцк, Минск, Друцк). Из киевских мастерских поступала в Полоцкую землю и большая часть стеклянных изделий, в частности стеклянных браслетов.

О торговле с Новгородом пока в нашем распоряжении сведений нет. Этот город сам имел широкие связи с землями Руси и со многими странами Западной Европы, поэтому особой нужды в товарах, проходящих через Полотчину, у него не было. Более оживленные связи Новгорода с Полоцком и Витебском могли возникнуть только в XIII в., когда в устье Западной Двины отстроили Ригу (1201) и туда потекло зерно из Ростово-Суздальской земли. Если это так, то единственная грамота с просьбой о продаже одежды и покупке ячменя, найденная в Белоруссии (в Витебске, рис. 17) [425]и носящая следы цокающего северо-западного произношения (характерного для всех новгородских берестяных грамот), всего вероятнее происходит из Новгорода (где переписка на бересте была крайне распространена) и написана к человеку, уехавшему в Витебск, вероятно, по торговым надобностям.