Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Так это понимал и В. Н. Татищев, который прямо указывал, что полочане просили Святослава Ольговича, «чтобы он был князю их (т. е. Ростиславу Глебовичу. — Л. А .) в отца и их оборонял» [1004]. Теперь становится понятным и вмешательство Юрия Долгорукого в полоцкие дела 1157 г. с требованием освобождения Рогволода. В конце своей жизни грозный князь изверился в былой преданности старшего Ольговича. Освобождение Рогволода и, вероятно, предполагавшееся последующее его возведение на полоцкий стол (что Долгорукий не успел сделать) наносило удар по одному из союзников Святослава Ольговича — полоцким князьям— Глебовичам. Смерть помешала Юрию Долгорукому довести свои планы до конца. Рогволод был освобожден, но не только не получил полоцкого (и даже друцкого) стола, а судя по сведениям В. Н. Татищева, все его имущество осталось у Глебовичей, воспользовавшихся смертью киевского князя [1005].

Однако Святослав Ольгович, по-видимому, был недоволен Глебовичами и на этот раз поддержал Рогволода, дав ему свой полк, с помощью которого он проник сначала в свою вотчину — Друцк, где он был радостно принят, а затем и в Полоцк.

Что же дает рассмотренный текст, кроме соображений о дипломатической игре различных княжеских партий Русских земель (и Полоцкой в том числе)? Прежде всего мы узнаем о тех недовольствах, которые вызвало семилетнее правление Глебовичей в Полоцкой земле. Летопись указывает, что по вокняжении в Друцке Рогволода в Полоцке немедленно вспыхнул «мятеж велик», «мнози бо хотяху Рогъволода», и Ростиславу Глебовичу с большим трудом удалось установить порядок, «одарив многыми дарми и води я к хресту». Ясно, что здесь речь не идет о беднейших слоях населения, одаривали и водили к кресту, вероятно, именитых жителей Полоцка — местную боярскую верхушку и крупное купечество, стоявших во главе веча, за которыми шел и весь торгово-ремесленный люд. Измены этой олигархической верхушки и боялся Ростислав. От них и зависело, очевидно, «утишить» мятеж «в Полочанех». Кроме этой, условно говоря, «рогволодичской партии» полочан, в Полоцке существовала и противоположная, сторонников Ростислава, на что есть прямое указание летописи («дружину ти избивають»). Однако, если полочане были усмирены, то «гнойник» оставался: в Друцке сидел претендент на полоцкий стол — Рогволод Борисович. Поход на него дал лишь незначительные и явно временные результаты. Рогволод «затворился» в городе. Друцк был осажден, но не взят. По-видимому, успех осады был переменным («и много от обоих пэдаху»), а результаты выгодны для Рогволода, который, присягнув в верности Ростиславу, получал приращение территории («прида волости Рогволоду»),

Все же недовольство семилетним хозяйничаньем Глебовичей, видимо, было выше соображений верности «крестному целованию». Несмотря на заключенный мир, в Полоцке шли тайные переговоры о необходимости возведения на стол Рогволода и выдаче ему Ростислава. Посольство в Друцк оказалось удачным, и «рогволодовичская партия» именитых полочан решила, воспользовавшись братчиной в праздник Петра и Павла (29 июня), привести свой план в исполнение. В первый день этого сделать не удалось, во второй, узнав об их планах, Ростислав бежал в Минск, освободив княжение для Рогволода, и князь был возведен на полоцкий стол, судя по сведениям В. Н. Татищева, 8 июля 1158 г.

Начиная с конца 50-х годов XII в. количество сведений о Полоцкой земле начинает необычайно расти, и до 1180 г. их можно насчитать по разным источникам почти до двух десятков. Это объясняется политикой ее князей, мечущихся между различными коалициями князей других земель и все более теряющих свою самостоятельность.

Получив с помощью посторонних князей полоцкий стол, Рогволод Борисович оказывается перед необходимостью действовать на два фронта. Внутри земли он ведет борьбу с Глебовичами и, усмиряя их, почти ежегодно совершает на них походы. Вне страны он, связанный, вероятно, обязательствами с другими князьями, вынужден поддерживать их своими силами в их грабительских походах друг на друга, что не могло не влиять на его внутреннюю политику и несомненно его ослабляло. Так, получив стол в 1158 г., Рогволод немедленно принял участие в походе великого князя Изяслава Давидовича на Туров, который предполагалось отдать Владимиру Мстиславичу. В следующем, 1159 г. он вынужден бороться под Минском за освобождение своих сторонников — Володши и Брячислава (последний князь Изяславля), неожиданно схваченных Глебовичами.

В следующем, 1160 г., Рогволод посылает Всеслава Витебского (в летописи сказано: «из Полоцка», но Всеслав был сын Василька Святославича Витебского и в Полоцке, вероятно, получил только войско) на помощь Святославу Ольговичу (которому полоцкий князь был обязан столом) для взятия Вщижа. А следующие два года снова тратит на борьбу с Глебовичами. Если поход 1161 г. оканчивается заключением мира, то в следующем, 1162 г., он бесславно кончает полоцкое княжение, потерпев страшное поражение под Городцом, после которого панически бежит в Слуцк, а оттуда в свой Друцк, боясь гнева полочан, которые приглашают теперь витебского Всеслава, «до сих пор не участвовавшего в борьбе между полоцкими князьями и, вероятно, принявшего, как это обычно бывало, условия «ряда», выработанного полоцкими феодалами и торгово-ремесленной верхушкой» [1006].

Появление на полоцком столе вновь Васильковичей, свергнутых при возвращении полоцких князей из византийской ссылки, не могло не подогреть страсти среди «обойденных» князей. Усобицы усиливаются: вся земля как бы распадается на две (первоначально даже на три) части. Первую составляет Полоцк и Витебск, вторую — Минск, третью — Друцк. По каким-то внутренним договорам в 1165 г. Витебск отходит к представителю смоленской династии — Давиду Ростиславичу [1007], с которым через два. года блокируется Всеслав Василькович Полоцкий, видимо под угрозой нападения Глебовичей. В этом же году (1167 г.) Володарь Минский захватывает Полоцк, клянется в верности полочанам и бросается в погоню за Всеславом, укрывшимся в Витебске. Однако, по ложному слуху о приближении Романа Смоленского, Володарь, боявшийся окружения, уходит в свои земли, а Давид Витебский посылает (sic!) Всеслава в Полоцк [1008]. Таким образом, сознавая, что с Глебовичами бороться ему не под силу, Всеслав Василькович не только жертвует Витебск союзным смоленским князьям, но и сам попадает к ним в зависимость.

Связь со Смоленском втягивает Всеслава Васильковича и в другие коалиции, в которых участвуют смоленские князья. В это время начинается ожесточенная борьба Суздаля с Новгородом. В 1167 г. Андрей Боголюбский насильно сажает в Новгороде изгнанного оттуда Святослава Ростиславича — сына смоленского князя, а смоляне и действующие с ними за одно полочане «пути заяша и послы изьмаша новгородчкыя всѣдѣ, а вести не дадуще Кыеву» [1009]. Правда, связь с киевским Мстиславом была, наконец, налажена обходным путем через врагов полочан — известного нам Володаря и какого-то Вячку (вероятно, также Глебовича) [1010]. Впрочем, Святослав Ростиславич в Новгороде не удержался и бежал в Суздаль, новгородцы же «от Семеня дни до велика дни» [1011]ждали сына киевского Мстислава, с которым летом 1168 г. совершили ответный поход на Полоцк, когда «пожгоша волость Полоцк» и «воротишаяся от города за 30 верст» (очевидно, дошли до Неколоча). Таким образом, кроме Смоленщины, Полоцкая волость-удел прочно связывается и с Андреем Боголюбским. Об их совместных походах на Киев читаем под 1168 г. [1012], на Новгород под 1169 г. [1013]Во главе коалиции стоит теперь сам Боголюбский, который в 1174 г. организует новый поход на Киев [1014]. Новый поход новгородцев на Полоцк (1078 г.), своеобразно аргументируемый его организаторами как отмщение за походы Всеслава Полоцкого на Новгород в XI в. [1015], был остановлен смоленским князем Романом Ростиславичем, в свою очередь защищавшим своих полоцких союзников [1016].