Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

«Том же лѣтѣ приходит Рогъволодъ на Володаря с Плотьчаны к Городцю, Володарь же не да ему полку въ дне, но ночь выступи на нь из города с Литьвою и много зла створися в ту ночь он ѣхъ избиша, другыя руками изоимаша множьство паче изъбьенных. Рогъволодъ же вбѣже в Случьск и ту бывъ три дни иде въ Дрьютескъ, а Полотьску нѣ смѣ ити, занеже множьство погибе полотчань. Полотчане же посадиша в Полотьски Василковича» [989]. Это опять полоцкое известие, в котором отсутствует упоминание о какой-либо помощи извне. В Слуцке в то время сидел князь — представитель линии Мстислава — Владимир Мстиславич. Конечно, в этом городе знали от дружины Рогволода и от него самого о событиях, происшедших с ним, но маловероятно, чтобы через третьи руки события, столь далекие от южной Руси и для нее неважные, дошли до киевского летописца. Скорее и здесь следует предполагать снова тот же местный источник, который сквозит на предыдущих страницах Ипатьевской и Воскресенской летописей. Любопытно, что и здесь так же, как в одном из предыдущих случаев, мы находим фразу, наличествующую в Ипатьевском своде и отсутствующую в Воскресенском: «Занеже множьство погибе Полотчан» [990]. Под тем же годом летопись, между прочим, сообщает об участии «кривских князей» в коллективном походе князей на Слуцк [991]. Источник ее явно не местный (полоцкие князья именуются просто «кривскими», даже без указания имен) и происходит, может быть, из того же Летописца Святослава Ольговича. Как предполагал уже В. Е. Данилевич [992], под кривскими князьями Летописец понимает не всех князей Поломкой земли, а только их часть — минских Глебовичей — северных соседей слуцких князей. Ротволод Борисович и Всеслав Василькович, как увидим, придерживались мономаховско-мстиславичской ориентации, и один из них только что пользовался гостеприимством Слуцкого Владимира Мстиславича. Более важен для нас летописный текст статьи 1165 г., где впервые мы узнаем о постепенном политическом распаде Полоцкой земли, об отделении от нее Витебского удела, который начинает тяготеть к Смоленску [993]. Из текста статьи 1167 г. узнаем, что, борясь с минскими Глебовичами, Полоцк также ищет поддержки Смоленска [994]. Последняя фраза данной статьи (Давид Витебский «Всеслава посла кь Полотьску») и весь стиль сообщения показывают, что теперь летописец получал сведения из Витебска непосредственно (Всеслав не приходит к Полоцку, а посылается Давидом Витебским в Полоцк). Ища помощи у князей неполоцких династий, полоцкие князья вынуждены были, по-видимому, и сами поддерживать тех в междоусобной борьбе. Так, в том же 1067 г. «полочане», наряду со смольнянами, помогают Андрею Боголюбскому в борьбе с Новгородом [995], за что в следующем году «Полоцкая волость» подвергается ответному нападению новгородцев совместно с псковичами [996]. В этом же, 1168 г., полочане в союзе со смоленскими Ростиславичами безуспешно нападают на Киев [997]. Отсутствие сведений о всех этих событиях в южнорусских сводах вряд ли случайно. Борьба с Новгородом, естественно, всего более волновала новгородцев, летописцы которого и занесли сведения о событиях в свою летопись.

Последнее сообщение о Рогволоде Борисовиче находим на известном Рогволодовом камне, представлявшем некогда, по мнению некоторых авторов, дольмен [998]. Камень (ныне уничтоженный) находился неподалеку от Коханова и содержал следующую надпись: «В лѣто [1170] мца мала в 3 ДНЬ Доспень [к]РЬ сиI гипомози [ра]бу своему Василию в крщени [и] [и] менемь Рогволод [у] сну Борисову» [999].

Итак, рассмотрение письменных источников позволяет считать, что, повествуя о событиях Полоцкой земли середины XII в., летописец пользовался южнорусскими источниками (Летописец Святослава Ольговича), новгородскими летописями, и некоторые события заимствовал из источников, использовавших местное летописание. Следует, таким образом, полагать, что, как во многих других древнерусских княжествах, в Полоцке во второй половине XII в. уже существовало свое летописание.

В. Н. Татищев и H. М. Карамзин справедливо отнесли события 1159 г. к 1158 г. (мы уже говорили о датировке летописью приезда епископа Аркадия в Новгород в 1158 г.). Ростислав Глебович, следовательно, правил в Полоцке не 8, а 7 лет. Наиболее подробное толкование данных отрывков летописи находим у В. Е. Данилевича. Однако при специально предпринятой нами проверке выяснилось, что все его построения неверны вследствие отказа от детального рассмотрения сообщений летописи по всей Руси в целом и полного недоверия к В. Н. Татищеву, что, с легкой руки H. М. Карамзина, характерно для многих исследователей XIX в. [1000]

Пытаясь найти объяснение изгнанию Рогволода полочанами в 1151 г. и отмечая, что в летописи прямых указаний на это нет, В. Е. Данилевич строил различные маловероятные предположения [1001]. Попробуем пойти косвенным путем. Девятилетие 1147–1156 гг. связано в Киеве с деятельностью митрополита Клима Смолятича, хиротонисанного по указанию Изя-слава Мстиславича наперекор Византии. Со смертью Изяслава (1154 г.) Клим был сменен митрополитом из Византии (1156 г.). Для его встречи киевский князь Юрий Долгорукий пригласил только тех епископов, которые в предыдущем избрании Клима не участвовали, за исключением одного, который был им недоволен, писал на него «рукописание» и т. д. Словом, византийского ставленника встречали те епископы, которые были недовольны умершим киевским князем. Среди них называется имя и полоцкого епископа [1002]. Все это приоткрывает завесу над внутренними событиями Полотчины в конце 40-х — начале 50-х годов XII в. В Полоцке до 1151 г. правил Рогволод Борисович, ориентировавшийся на Мономаховичей-Мстиславичей. Им было недовольно полоцкое вече, изгнавшее его, наконец, и вступившее в сношения со Святославом Ольговичем. Итак, в Полоцке с первых же лет правления Рогволода было неспокойно. Налицо несомненные расхождения его с местной епископией, которая, очевидно, была в контакте с недовольным боярством, возглавляющим вече. Таким образом, мы не знаем настоящих причин изгнания Рогволода, но понимаем, что в его судьбе в 1151 г. не последнюю роль сыграла церковь.

В. Е. Данилевич также считал, что поход полочан с Изяславом Давидовичем (с которым Святослав Ольгович был якобы в натянутых отношениях) на Туров послужил причиной тому, что маститый Ольгович перестал их поддерживать и помог Рогволоду захватить Друцк. Мы видели выше, что причины были в другом. К тому же, рассмотрение летописи показывает, что «натянутых» отношений между упомянутыми князьями тогда не существовало [1003].

Почему именно Святослав Ольгович, а не иной русский князь привлек внимание полочан при изгнании Рогволода? Почему через семь лет он выступил в защиту изгнанного князя, после того, как Юрий Долгорукий потребовал его освобождения? Мы видели, что с возвращением из Византии полоцкие князья, враждуя друг с другом, стремились заручиться поддержкой южнорусских князей — Мономаховичей (Мстиславичей) и Ольговичей, союзы с которыми были частично закреплены династическими браками. Следовательно, сначала надлежит обратиться к общерусским политическим событиям, связанным с названными князьями, и выяснить их роль в этих событиях. Перелистывая Ипатьевскую летопись, начиная с 1149 г., когда Юрий Долгорукий сел на киевское княжение, и до 1158 г., когда он умер, приходим к заключению, что все это время князь боролся с Мстиславичами, и в этой борьбе большей частью пользовался поддержкой Святослава Ольговича. Однако отношения их были далеко не всегда одинаковыми. В 1149–1151 гг. Святослав Ольгович пользуется полным доверием Юрия Долгорукого, который в этот период необычайно силен и дважды добивается киевского стола (1149 и 1150 гг.). При разделе волостей Долгорукий выдает ему Слуцк, Клецк и «вси дреговичи» (1149 г.), добиваясь вторично Киева (1150 г.), просит его помочь и вместе с ним продолжает борьбу с Изяславом Мстиславичем в следующем, 1151 г. («Гюрги есть силен, а Давидовичи и Ольговичи с ним суть»). Этот год переломный в их отношениях. Юрий Долгорукий теперь слабеет, что вынуждает его идти на временное соглашение с Изяславом Мстиславичем и Вячеславом. Добиваясь ухода Юрия в Суздаль, что было предусмотрено соглашением с ним и им не выполнялось, Изяслав Мстиславич осаждает Долгорукого у его сына в Остерском Городце. Среди осаждавших войск мы видим и «помощь» Святослава Ольговича. Юрий, наконец, уходит в Суздаль, и по дороге его «с честью великою» принимает Святослав Ольгович в Новгороде-Северском, давший ему к тому же транспорт («повозы»). Однако отношения уже были подорваны. В следующем, 1152 г., Святослав Ольгович неохотно идет с Юрием Долгоруким на Чернигов и после неудачной осады, почти не поддержанный Долгоруким (который, несмотря на его просьбы, оставляет ему в помощь лишь 50 человек дружины вместе с сыном Васильком), чуть не теряет при осаде Изяславом Мстиславичем новгород-северское княжение. По смерти Изяслава Мстиславича (1154 г.) при княжении в Киеве Изяслава Давидовича Святослав Ольгович пытается поддерживать и этого князя, но понимает, что «перед Гюргем невозможно им удержаться». Узнав о походе на Киев Юрия, он немедленно бросает Изяслава, униженно встречает «свата» у «Синина мосту», у Радогоща, и дважды посылает в Киев, предлагая Изяславу уступить этот город Юрию Долгорукому (1155 г.). В дальнейшем Святослав Ольгович не покидает Долгорукого и получает от него Мозырь, но Долгорукий ему уже откровенно не верит и даже отказывается от его участия в походах (1157 г.). В 1158 г. Юрий Долгорукий умер. Итак, с 1149 г. Святослав Ольгович — ближайший сосед Глебовичей минских: он владеет Клецком, Слуцком и «всеми дреговичами». Обращаясь к нему после ареста Рогволода, Глебовичи, по-видимому, получали поддержку мощной южнорусской коалиции, группирующейся вокруг Юрия Долгорукого, что обеспечивало безнаказанность их действия на много лет вперед.