Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Вокруг возвратившихся князей началась дипломатическая игра, так как южнорусским князьям было выгодно перетянуть их на свою сторону. Всеволод Ольгович женит сына на Васильковне. Не отстает и Изяслав Мстиславич, выдавший дочь за Рогволода Борисовича [969]. Эти родственные узы приковывали потомков Святослава Всеславича и Бориса Всеславича к разным лагерям, враждующим в Русской земле. Епископ Козьма, поставленный в Полоцк в этом же (1140) году [970], несомненно отражал интересы одной из этих партий, и само поставление его в этот ответственный момент было далеко не случайным. Судя по тому, что в период правления ставленника Изяслава Мстиславича митрополита Клима епископ Козьма был в числе тех оппозиционных епископов, которые были лишены своих епархий, и смог возвратиться в Полоцк только после свержения Изяслава Мстиславича и, следовательно, Клима Юрием Долгоруким в 1156 г., догадываемся, что назначение епископа в Полоцк в 1143 г. было делом Ольговичей, все более проникающих в его внутренние дела.

Епископ — противник Мономаховичей — обеспечивал Ольговичам поддержку и оппозиционного полоцким князьям (сторонникам Мономаховичей) духовенства.

Кто был в это время полоцким князем — решить трудно. Васильковна, дочь полоцкого князя, могла выходить замуж и после смерти своего отца, а Изяслав Мстиславич, отдавая «дщерь свою Полотьоку», мог выдавать ее в Полоцк и за князя, не сидящего на полоцком столе.

Необходимые перемены в замещении полоцких княжеских столов, связанные с возвращением князей из Византии, создали, по-видимому, острую политическую ситуацию в стране. Во внутренних усобицах полоцкие князья снова вынуждены были опираться на южнорусские княжеские группировки. Следовательно, замещение полоцкого стола могло зависеть и от воли того великого князя, который в данный момент занимал киевский стол. Сообщая о свержении с полоцкого стола в 1151 г. Рогволода Борисовича, летопись не сообщает, когда этот князь, держащий сторону Мстиславичей и женатый уже на дочери Изяслава, сел здесь на княжение и сменил Василька. Мы вправе предполагать, что это произошло в 1146 г., что подтверждает, на наш взгляд, и Вокресенская летопись, которая относит вокняжение в Друцке якобы Глеба Рязанского к 1146 г. [971]Это, безусловно, ошибка сводчика. В Полоцкой земле были свои два Глеба — сын минского Ростислава Глебовича и друцкого Рогволода Борисовича. Сын последнего, очевидно, и получил в 1146 г. Друцк, а его отец, которого мы застаем в Полоцке позднее (1151) г.), именно теперь и ушел в Полоцк. Таким образом, с вокняжением в Киеве Изяслава в Полоцкой земле немедленно произошло перераспределение уделов. Полоцкий стол получил зять Изяслава Рогволод, его сын наследовал фамильный Друцк. А. П. Сапуновым было высказано предположение, что в 1146 г. в Минске утвердился Ростислав [972], что вполне согласуется со всем вышесказанным. Полоцк и остальные княжеские центры становятся теперь сравнительно мощными крепостями, военное значение которых подтверждают археологические находки древнего оружия в городах (рис. 72).

Середина XII в. — одна из самых бурных эпох феодальной Руси домонгольского времени. Экономический рост отдельных областей и укреплений их политической самостоятельности, возрастающая борьба феодалов за увеличение земельной собственности — все это окончательно расшатало политическое единство древнерусского раннефеодального государства. Смерть Всеволода Ольговича (1146 г.) привела в движение всех русских князей, открыв широкие возможности борьбы за великое киевское княжение. Среди феодальных верхов в это время создаются две коалиции: Мономаховичи и (временно) Давыдовичи, с одной стороны, Святослав Ольгович и Юрий Долгорукий — с другой. В 1150 г. киевский стол беспрестанно переходит из рук в руки [973]. В 1151 г. Юрий Долгорукий собирает огромную коалицию, в которую входят: Владимир Давыдович Черниговский, Святослав Ольгович Новгород-Северский, Владимир Галицкий, Святослав Всеволодович и ряд других князей, привлекаются даже половцы.

К этому походу не остались равнодушными и полочане, хотя активного участия в походе не приняли. Поход 1151 г. не удался Долгорукому. В следующем году он ссорится с Давыдовичами, и только 1154 год приносит, наконец, победу: ему удается получить киевское княжение.

Включение вернувшихся из Византии полоцких князей в общерусскую политическую жизнь, по-видимому, снова подняло интерес летописцев к Полоцкой земле, политические события которой они иногда начали освещать, и даже подробно.

Тексты 50-х годов, касающиеся Полоцкой земли, сообщают о новых распрях тех же двух династических линий князей — Рогволодичей и Глебовичей между собой, по-видимому, за то же обладание полоцким столом. В 1151 г. «… яша (захватили. — Л. А .) полочане Рогволода Борисовича князя своего и послаша Мѣньску и ту и держаша у велицей нужи, а Глебовича собѣ уведоша и прислашася полотчане къ Святославу Олговичу с любовью, яко имѣти отцем собѣ и ходити в послушанья его и «а том целоваша хрестъ» [974]. Сюда примыкает статья 1159 г. [975], где летописец повествует о том, как Рогволод Борисович «иде от Святослава от Олговича искать собе волости…» Его братья в 1151 г., оказывается, «не створиша ему милости… в земше под ним волость его и жизнь его всю..» Из Слуцка [976]Рогволод сносится с дручанами, которые, изгнав Глеба Ростиславича, с радостью его принимают. События в Друцке всколыхнули Полоцк, где «бысть мятеж велик, мнози бо хотяху Рогволода». Поход Ростислава Полоцкого на Друцк после кровавой битвы привел к временному примирению Ростислава с Рогволодом, но полочан это не удовлетворило. Был составлен заговор, члены которого тайно снеслись с Рогволодом: «Княже нашь, — писали они, — согрешили есмь к Богу и к тобѣ, оже вѣстахомъ на тя без вины и жизнь твою всю разграбихомъ и твоея дружины, а самого емше выдахом тя Глѣбовичем на великую муку. Да еще ныне помянеши всего того иже створихом своими безумиемъ и хрест к нам цѣлуеши, то мы людие твое, а ты еси нашь князь, а Ростислава (захватив отдадим тебе в руки. — Л. А .) ти емше вдамы в руч, а еже хощеши, то створиши ему…» Рогволод ответил согласием, и заговорщики приступили к действиям.

Покушение было назначено на петров день 29 июня, когда Ростислава можно было вызвать к церкви Богородицы Старой на братчину. Князь, предупрежденный о заговоре, приехал «изловчивъся в брони подъ порты», очевидно, с усиленной охраной, и заговорщики «не смша на нь дѣрьзнути». Следующий день начался с веча, на котором избили сторонников Ростислава и куда обманом хотели вызвать Ростислава. Снова предупрежденный, не заезжая в город, князь бросился с дружиной из Бельчиц, к брату Володарю в Минск, грабя по пути Полоцкую волость. Сев на полоцкий стол и получив подкрепление из Смоленска, Новгорода и Пскова, Рогволод осадил Минск и через десять дней заключил с Глебовичами мир [977].