Леонид Алексеев - Полоцкая земля (очерки истории Северной Белоруссии в IX–XIII вв.)

Как долго находились в послушании у киевского князя Всеславичи, неизвестно. Вероятнее всего, они сохраняли видимость спокойствия до смерти Мономаха (1125 г.). Неповиновение же его преемнику — Мстиславу— вызвало через 3 года огромный коалиционный поход на Полоцкую землю 1128 г.: «После князъ Мстиславъ братью свою на Кривичѣ четырми пути, — пишет летописец, — Вячеслава ис Турова, Андрѣя из Володимера (Волынского. — Л. А .), а Всеволодка из Городна и Вячеслава Ярославича исъ Кльчьска. Томѣ повелѣ ити къ Изяславлю. А Всеволоду Ольговичю повелѣ ити с своею братиею на Стрѣжевъ к Борисову и Ивана Воитѣшича туже посла с торкы и сына своего Изяслава ис Курьска с своимъ полкомъ посла и на Логожескъ, а другаго сына своего Ростислава посла со Смолняны на Дрьютескъ. Рекъ имъ в один день всемъ пустити на воропъ (начать нападение. — Л. А .) месяца августа в 4 день…» [953]. По количеству участвующих войск — это был беспрецедентный поход в истории Полоцкой земли домонгольского времени. Основные соединения двигались на заменившие теперь Минск — Изяславль и Логожеск. Во главе их были сильнейшие князья — братья великого князя, которым были преданы два более мелких князя — гродненский и клецкий. На Логожеск шли дружины более мелкие, но и они, очевидно, представляли большую силу, так как состояли из личных войск великого князя, курян и торков. В противоположность силам, направленным на Изяславль, этими войсками командовал только один князь, правда, старший сын великого князя — Изяслав. Логойск был в то время, по-видимому, вторых! по укрепленности городом на южных рубежах Полоцкой земли; к тому же взятие его открывало дорогу на Полоцк. На Стрежев к Борисову двигались Ольговичи, а на Друцк смоленский князь Ростислав. Позднее в поход включились новгородцы, но, опоздав, от Неколоча должны были возвратиться (рис. 71). Мы не могли бы понять, почему сильные Ольговичи довольствовались захватом только одного маленького, даже не княжеского полоцкого городка, если бы не установленное выше место действительного расположения Стрежева. Этих князей можно было соблазнить, очевидно, позицией, близкой к Полоцку, дальнейший поход на который, по-видимому, предполагался. Без Ольговичей же уверенность в успехе становилась более шаткой.

По плану Мстислава, штурм полоцких городов следовало начать одновременно 4 августа. Однако план нарушал его сын Изяслав, взяв Логойск днем ранее. Захватив город и пленив его князя Брячислава («иже бяше пошелъ къ отцю своему, бывъ бо посред пути и острашивъся» [испугался. — Л. А .]), он двинулся к Изяславлю, который и был взят опять, вопреки плану, ночью и разграблен так, что «товар» (имущество) Мстиславны (дочери киевского князя, выданной сюда замуж) едва «оублюдоша и то с нужею, бьющеся». Обрывая дальнейшее изложение, летописец переходит к результату похода: — «… пополочане сътснувшеси выгнаша Давыда и с сынъми и поемши Роговолода идоша к Мстиславу просвяще и собѣ княземъ и створи волю ихъ Мстиславъ и поимше Роговолода ведоша и Полотьску» [954]. Таким образом, мы не узнаем из летописи ни о дальнейшей судьбе похода, ни о том, были ли взяты намеченные Мстиславом остальные города Полоцкой земли, почему поход кончился, было ли заключено перемирие. Все это удается установить лишь благодаря ряду логических рассуждении [955].

Натиск киевских князей был остановлен, очевидно, благодаря дипломатическим переговорам, которые были начаты с Полоцком. На это, во всяком случае, указывает запись следующего года, где сообщается, что полоцкие князья в этом году, «преступиша хрестьное целование», за что и подверглись суровой каре — высылке в Византию [956]. Вероятно, это крестное целование было заключено именно после похода южнорусских князей на полоцких в 1128 г., и одним из условий договора было обязательство последних участвовать в походах Киева. Ход дальнейших событий мы находим, снова возвратившись к последующей части статьи 1128 г. Оборвав изложение взятием Изяславля, летописец прямо переходит к последствиям, к которым, видимо, привели дипломатические переговоры с Полоцком:

1. Полочане прогоняют своего князя Давыда вместе с его сыновьями (может быть, с князем Изяславля Брячиславом).

2. Они вступают в сношение с великим князем киевским и как данники его просят себе другого князя — Рогволода — Бориса Друцкого (возможно, что эта кандидатура была им навязана самим Киевом).

3. Великий князь «сотвори волю их» и Рогволода «ведоша к Полотьску», где он и садится на княжение.

Таковы были, очевидно, первые условия, предъявленные князьями южнорусских земель. Принимая их, полочане тем самым приостанавливали дальнейшее продвижение противника в глубь Полоцкой земли.

Чем же объяснить, что киевская коалиция, при явно выигрышном для нее положении, подобно известным нам уже случаям XI в. (1021, 1067 гг. и др.), пошла на переговоры, снова не доведя похода до конца — окружения и взятия Полоцка? На этот раз такое явление следует объяснять, по-видимому, другими обстоятельствами. Причины, очевидно, теперь крылись в противоречиях в среде самих нападавших, в разногласиях между Ольговичами и Мономаховичами. Первым было выгодно одним взять Полоцк, возле которого они уже находились. Вторые стремились этому помешать. Победило, очевидно, среднее направление: Полоцк вообще не брали, но, свергнув полоцкого князя, сажали там своего ставленника (Рогволода-Бориса). Однако вопрос о кандидатуре на полоцкий стол несомненно не был простым. С одной стороны, победители, по-видимому, понимали, что полоцкий князь должен был быть местным (неместные князья никогда длительно в Полоцке не удерживались). С другой стороны, он не должен был быть ставленником Ольговичей или Мономаховичей отдельно. Кандидатура, предложенная, если верить летописи, полочанами и утвержденная союзниками, более или менее удовлетворяла тех и других. Рогволод-Борис был друцким князем, и, попав на полоцкий стол, он не был ставленником главных враждующих линий Мономаховичей и Ольговичей, которые боролись с Полоцком и Изяславлем (Друцк брал Ростислав со смолянами). С этой стороны он был очень удобной кандидатурой.

Но вопрос, очевидно, до конца еще решен не был. Запись 1130 г. говорит о суровой каре, которой подверг полоцких князей киевский князь за ослушание: они были высланы в Византию. Что произошло в Полоцкой земле за эти два года? В 1129 г., мы знаем, умер киевский ставленник Борис Всеславич (Рогволод). Вместе с ним, очевидно, канули в вечность и клятвы полочан в верности Киеву. Кого пригласило после этого Полоцкое вече — неизвестно, как неизвестно и то, как это произошло. Видимо, дело обошлось без санкции Киева, так как указаний на это после сообщения о смерти Бориса в киевской летописи нет. Полоцк, таким образом, снова начал стремиться к самостоятельности.