Сергей Сорочан - Ромейское царство

Кроме того, на отрезке от Милия до агоры Константина действовала Аргиропратия — ряды торговцев драгоценностями, оценщиков, менял и хрисохооев — золотых дел мастеров. Здесь постоянно фланировала толпа, шла бойкая торговля, на которую любили глазет обитатели верхних этажей. Несмотря на запреты властей, всегда оставался велик соблазн разгородить здешние крытые портики деревянными щитами, досками, завесами, тряпками, а внутри устроить разнообразные магазинчики, забегаловки, в результате чего, разумеется, возрастала антисанитария и опасность пожаров.

После фора Константина следовал Анемодулий — дословно «Раб ветров» Он представлял собой высокую пирамиду или башню-столп, украшенную барельефами с изображениями птиц, животных, растений, сельскохозяйственных работ и смеющихся нагих проказников-эротов, кидающих друг в друга яблоки. На вершине этого диковинного сооружения, приписываемого некоему Илиодору, располагался флюгер в виде бронзовой фигуры женщины на стержне, которая оборачивалась при малейшем дуновении ветра.

За Анемодулием Меси пересекала площадь Тавра — дословно «Быка», которая именовалась также площадью Феодосия, ибо была украшена статуями последнего императора единой Римской империи Феодосия I и его сыновей. Здешний форос напоминал мраморную платформу, втиснутую между склонами, и находился на месте современной стамбульской площади Баязида, но был гораздо больше (400 на 350 метров, 140 000 кв. м.). Понятно, почему именно здесь, на этом огромном пространстве, у подножия монументальной колонны со статуей Феодосия Великого, ромейские чиновники торжественно встречали иностранных посланников, которые с благоговением взирали на колоссальную колонну и на две грандиозные триумфальные арки, одни из самых больших в мире. В будничные дни площадь, по крайней мере, с VIII в. служила рынком для продажи свиней и овец, хрюкавших и блеявших рядом со всем этим античным великолепием, церквами и дворцами. Прозрачным наглядным намеком на честность при сделках здесь же высилась громадная скульптура, изображавшая две руки (средний палец одной из них, найденный при раскопках, имеет длину 0,8 м.). К югу от Тавра были устроены скотобойни — хортоволы, а еще дальше размещались мясные ряды, в которых у своих авак и лавок красовались дюжие мясники — макелларии , не расстававшиеся с колоритными огромными мясницкими ножами — макеллами.

Далее Меси тянулась мимо монастыря Христа Акаталиптос — дословно «Непостижимого» и выходила на перекресток с народным названием Филадельфион, то есть «Братолюбие». Он был украшен 14-метровым порфировым столпом с крестом, порфировыми статуями сыновей Константина Великого, Елены, матери Константина, и даже статуями боровшегося с христианами императора Юлиана (361–363 гг.) и его жены, августы Софии. Порфировая колонна покоилась на вырезанных из порфира двух парах крепко обнявшихся суровых мужчин, очевидно, тетрархов — управителей четвертями Римской империи. Ныне эту консоль можно увидеть на фасаде венецианского собора Сан-Марко, куда ее в качестве трофея в начале XIII в. доставили крестоносцы.

Неподалеку от Филадельфия было выставлено изображение модия (византийской меры сыпучих веществ), расположенное на высокой пирамиде. Изваяние истинного модия служило еще одним напоминанием не чистым на руку торговцам о суровом наказании вплоть до отрубания рук, которое ждало каждого за пользование фальшивыми мерами. В этой лучшей части Города, которая носила название Месомфал — «Средина пупа» и действительно находилась в центре древнего Константинополя, причудливо переплетались монашеское уединение, слава и воинская доблесть, суетный и шумный мир торговцев и ремесленников с их дымом, копотью, базарными склоками и шутовскими выкриками.

После Филадельфия Меси, будто гигантская рогатка, разделялась на два рукава. Ее южное ответвление вливалось в площадь Амастриана, пользовавшуюся среди горожан дурной славой. Именно здесь совершались казни важнейших, государственных преступников. Кроме того, Амастриана была богато украшена античными статуями: Зевс-Гелиос на мраморной колеснице, распростертый на земле, отдыхающий Геракл, птицы, драконы. Именно поэтому, многие богобоязненные, суеверные константинопольцы полагали, что эта площадь находится во власти зловещих демонов. Указанные выше обстоятельства не мешали Амастриане служить конным рынком, где продавали лошадей и где работали оценщики коней — вофры , получавшие за свой труд комиссионные. Многочисленные канавы, выбоины, лужи, крепкие запахи конской мочи и навоза удивительно преобразили облик античного наследия давних веков.

Миновав Амастрианский рынок, Меси спускалась в долину речушки Ликоса. Здесь располагалась агора Вола или Быка. Свое название этот форос получил от гигантской античной бронзовой статуи быка или вола, некогда вывезенной из малоазийского Пергама. Она простояла здесь по меньшей мере до VII в. включительно, если не дольше, пока не была переплавлена на монеты. Площадь Вола была местом, где часто происходили столкновения и творился скорый суд возбужденной толпы горожан над иноверцами и политическими оппонентами. Случалось, здесь устраивали казни, сжигали опасных государственных преступников или их останки, но сама полая статуя быка для изжаривания заживо не использовалась. Скорее всего, это легенда.

Следующим следовал огромный форум Аркадия, являвшийся еще одной агорой Города. В его центре на 45 метров возносилась гигантская колонна, спирально украшенная рельефами с изображениями побед императора Аркадия (395–408 гг.). Она имела внутри лестницу из 233 ступеней, ведущую на самый верх, где на громадной капители со стороной пять метров высилась конная статуя Аркадия, воздвигнутая его сыном, Феодосием II в 421 г. Здесь она простояла пока не упала сверху в 740 г., но колонна осталась, давая повод суеверным константинопольцам самым причудливым образом истолковывать покрывавшие ее полустершиеся рельефы.

После агоры Аркадия и до окраинного Седьмого холма столицы, или Ксиролофа — «Сухого холма», с его монастырями и гостиным подворьем сирийцев-христиан, этот рукав Средней завершался главными въездом в «Царицу городов» — описанными выше знаменитыми трехпролетными Золотыми воротами, которые защищала пристроенная со стороны Города к Феодосиевой стене укрепленная цитадель с мощными башнями.

Другой рукав Меси от Филадельфия уходил на северо-запад. Он миновал многие величественные церкви, в том числе крестово-купольный храм Св. Апостолов, так называемый Апостолион, стоявший на самом высоком холме Константинополя, и прославленный, хотя и окраинный Хорский монастырь с ксенодохионом — гостиным двором для прибывавших из Палестины, а также гигантский открытый водоем-цистерну Аэция, и завершался Харисийскими воротами, некогда названными так в честь некоего Харисия, димарха венетов. Они выводили на дорогу к фракийскому Адрианополю и поэтому назывались также Адрианопольскими.