Сергей Сорочан - Ромейское царство

Скотоводство было характерно для большинства сельских общин. Оно было источником не только мяса, молока, сыра, шерсти, но и кож, сырья для производства клеев, изделий из рога и кости и прочего. Впрочем, мясо достаточно редко попадало на стол крестьянина. Корова рассматривалась прежде всего как средство пополнения поголовья волов. Правда, из коровьего молока готовили сливочное масло — вутир, однако простые ромеи не имели привычки к его употреблению. Другое дело овечий или козий сыр, твердый и душистый.

В любом случае заниматься всерьез животноводством мог себе позволить только богатый землевладелец, имевший достаточно обширные угодья, места для выпаса или луга. Простой же георг, хорит был, скорее, озабочен тем, чтобы прокормить семью и сберечь основное средство производства — пару волов или быков, стоившую не менее двенадцати золотых номисм.

Всю эту живность содержали в загонах, а на день выгоняли в лес. Свиней, которые у ромеев отличались небольшими размерами и весом, пасли в дубовых рощах. Волов и коров нередко оставляли под надзором пастушьих собак, а чтобы животное не потерялось в лесу, ему на шею привязывали металлический колокольчик. После уборки урожая животных выгоняли на поля и в виноградники: рачительные хозяев следили за тем, чтобы без пользы не пропала ни одна былинка.

Очень широко практиковали перегон скота на горные пастбища. Иногда на целые месяцы, с весны до поздней осени, крестьянин покидал свое хозяйство, дом и уходил с козами и овцами в горы. На горных плато Балкан и Малой Азии можно было повстречать огромные отары овец, которые переходили с места на место под охраной обученных собак и вооруженных луками суровых пастухов, привычных к палящему солнцу, дождям и ветрам. Несмотря на опасности, встречи с разбойниками или волками, жизнь таких скотоводов была свободнее, а, возможно, счастливее, чем та, что выпадала на долю работавших на земле. Георги охотно разводили также птицу, особенно гусей и кур, и по возможности старались заниматься пчеловодством, имея порой десятки и сотни ульев.

Самое захудалое хозяйство византийского крестьянина не могло обойтись без сада, где росли виноградная лоза, масличные и фруктовые деревья. Зачастую он был относительно невелик, поэтому георг не ленился удобрять здесь почву навозом и усердно поливал деревья и грядки водой, взятой из колодца или ближайшего водоема. Именно сад-огород вселял надежду и помогал выжить крестьянину в неурожайный год, давал дополнительные деньги при продаже овощей и фруктов, как свежих, так и сушенных, на близлежащем рынке.

Необыкновенно важную роль в сельском хозяйстве Ромейского царства играло виноградарство, которое приносило доход больший, чем хлебопашество. Даже небольшой виноградник размерами чуть больше пол гектара был достаточен, чтобы обеспечить семью. Поэтому и ценился он дорого — в среднем шесть номисм за один модий. Вино сбывали оптом охотно скупавшим его владельцам питейных заведений. Его запасы хранили в глиняных пифосах, порой достигавших двух метров высоты, а перевозили в короткогорлых круглодонных желобчатых амфорах или плоских керамических флягах большого размера, которые было удобно приторачивать к боку мула или осла. Случалось, их массово производили в гончарных мастерских, которые устраивали в сельской местности и которые работали сезонно.

Деревенские ремесла ромеев носили, главным образом, домашний характер и были рассчитаны на удовлетворение потребностей семьи в повседневной одежде и нехитрых бытовых изделиях. Однако некоторые сельские кузнецы и гончары работали не только на заказ, но и на продажу.

Особенно востребованной была работа по металлу, связанная с изготовлением и починкой простых земледельческих и прочих инструментов для односельчан. В небольшой кузнице мастеру нередко помогали женщина или маленький мальчик, которые поддерживали в горне огонь, раздувая его ручными кожаными мехами.

Деревенские гончары изготовляли не только керамическую тару, амфоры, кувшины, но и кирпичи-плинфу, черепицу-керамиды. Наряду с кузнецами и плотниками, они, по сути дела, были единственными ремесленниками в деревнях.

Неплохие доходы приносило такое казалось бы нехитрое занятие как плетение корзин, незаменимых в быту и хозяйстве. Красивые, искусно сделанные корзины порой продавались почти за золотой, но даже простую корзинку можно было выменять за хлебец или за три медяка. Так что плетя по десять корзин в день, плетельщик был в состоянии заработать за месяц более трех солидов, с избытком достаточных для пропитания семьи.

Еще более выгодным был такой тяжелый, изнурительный, требующий терпения промысел как выжиг древесного угля, которым занимались обычно сами дровосеки — ксилокопы или специализированные изготовители — анфракопы . Надо было нарубить деревьев, заготовить дрова, сложить их особым образом в штабеля так, чтобы остались щели-продухи для создания воздушной тяги, и засыпать сверху тонким слоем дерна и земли. Подожженные, они медленно, в течение многих дней тлели, превращаясь в угли. От едкого дыма, копоти и смрада у работающих слезились, болели глаза, перехватывало дыхание. Надо было доглядеть, чтобы нигде наружу не прорывался огонь, иначе получаемая ценная продукция могла попросту сгореть. Затем выжженный древесный уголь очищали от земли, измельчали и, ссыпав в корзины, короба или мешки, везли из леса на двух- или четырехколесных телегах или увязанным в тюки.

Но даже продавая только дрова и хворост можно было свести концы с концами. Навьюченных ими ослов или мулов всегда ждали горожане. Жизнь без топлива по понятным причинам была немыслима, а его расходы весьма велики. Забавные изображения таких перевозок представлены на одной из мозаик Большого императорского дворца в Константинополе. Там изображен мул с двумя вязанками хвороста на спине, поверх которых явно попытался взгромоздиться еще и хозяин, потому что мул, брыкаясь, скидывает его.

Существовали деревни, жители которых зарабатывали себе на жизнь морским промыслом, изготовлением полотна, шитьем из него парусов, плетением сетей. Рыболовство подчас становилось профессиональным занятием многих приморских деревень. Рыбаки выходили в море днем с сетями, а по ночам ловили рыбу при свете факелов или прикрепленных на носу лодок железных решетчатых жаровен с зажженными углями. Разумеется, это не мешало, расслабившись, посидеть с удочкой в руке на берегу ручья, реки или пруда, чтобы получить от этого спокойного, приятного занятия пользу.

Таким же подсобным занятием являлась охота с луком и стрелами на куропаток, кроликов, которых вспугивали собакой. Ловкие мальчишки исхитрялись поймать зайца, набросив на него корзину, хотя куда больше в ходу были сети, капканы, деревянные ловушки, которые крестьяне были мастера расставлять. С их помощью ловили не только дичь, но и певчих птиц, на которых всегда был спрос на рынке.