Сергей Сорочан - Ромейское царство

Феодора, опираясь на помощь способных советников из числа родни и логофета дрома, евнуха Феоктиста, отдала приказ отпустить на свободу сосланных или посаженных в темницу в связи с иконопочитанием. Символ «нечестия» — увлеченный мирскими знаниями «блюдогадатель» Иоанн Грамматик, представленный основным виновником разжигания борьбы в предыдущие годы, попытался инсценировать покушение на себя, был низложен как неудавшийся самоубийца и с позором отправлен в ссылку в убогий монастырь на берегу Босфора, а потом в свое имение. Он отказался от какой бы то ни было борьбы.

Наконец, 4 марта 843 г., в первое воскресенье перед Великим Постом — временем каяться в грехах, лидер иконопочитателей, хитрый интриган Мефодий, был возведен на патриарший трон. В субботу, 10 марта на катехумениях — верхних галереях Айя. Софии состоялся созванный по согласию с царицей церковный Собор, который предал иконоборцев и их учение анафеме. Так иконоборство стало последней ересью, осужденной всей полнотой Церкви. Но, по настоянию Феодоры, как и договорились, имя Феофила не было внесено в списки проклятых видных еретиков на том основании, что он, якобы вразумленный неким страшным видением, раскаялся перед самой кончиной и с верой поцеловал икону. И хотя это было сделано не перед священником, без должного церковного покаяния, по гречески — метанойя, дословно «изменения ума», и без принятия православного Причастия, за почившего государя, противно правилам, было разрешено молиться как о верном и православном. К концу первой седьмицы Великого Поста Мефодий торжественно возгласил, что имя Феофила… чудесным образом исчезло из списка еретиков.

В первое воскресенье поста, 11 марта, Патриарх со всеми православными клириками и множеством мирян собрались на крестный ход в Великую церковь, неся кресты, иконы и зажженные свечи, а четырехлетний василевс Михаил — маленькая кукла в царских одеяниях, вместе с матерью, в сопровождении кувикулариев и синклитиков прошли в храм и, соединившись с Патриархом, вошли в церковь, зримо символизируя единство светской власти, государства и Церкви. После их молитвы в алтаре Мефодий вновь во всеуслышание провозгласил анафемы иконоборцам и «вечную память» почившим исповедникам иконопочитания. «Зверей и богоборников, Антония скверного и преступника Иоанна сатаномысленного и церковного борителя, как волков лютых, сошедшись, верные, проклятию предадим!» — гремел патриарший архидиакон. Тогда же, после окончания службы было объявлено, что отныне ежегодно память этого Торжества Православия над ересью (по-гречески Э Анастилосис тон иконон — Восстановление икон) будет совершаться в Церкви в первое воскресенье Великого поста. Все старые догматы обрели прежнюю силу, а иконы были вывешены во всех храмах столицы. По последовавшему компромиссному решению, поклонение иконам (латрия) осуждалось, а предписывалось их почитание (дулия), какое можно было оказывать и василевсу. Иконы в Византии окончательно стали пониматься не как религиозные картины, а как образы-посредники, которые были призваны соединять земной и небесный миры.

В знак победы иконопочитания на монетах и печатях после 843 г. вновь появилось отвергнутое со времен грозного Льва Исавра изображение Христа, а затем Богоматери и иных святых. Одним из главных символов триумфа, по распоряжению благочестивой августы, стало возобновление известным иконописцем, монахом Лазарем, в свое время наказанным за писание икон прижиганием ладоней раскаленным железом, огромного мозаичного образа Спасителя на Вратах Халки, который был сгруппирован в один ансамбль с изображением Креста, установленного при Льве III на месте иконы. Художники вновь взялись за свои инструменты, чтобы с успехом пытаться изображать божественное в красках, дереве и камне.

Если раньше, решением Второго Никейского собора 787 г., все покаявшиеся священники-иконоборцы сохранили свой сан, то теперь началась «великая чистка» среди еретического клира. Отступников, всех тех, кто присоединился к противникам икон, даже публично покаявшихся, принявших Православие, ждали отставления от сана, извержения из клира в ряды мирян и невиданные по масштабу, слепые, методичные репрессии, каких не знали василевсы-иконоборцы. Тысячи людей, — епископов, священников, диаконов были выброшены со своих мест, их потрясенные семьи, родственники лишены привычной жизни. Немало низложенных занялись частными уроками, кто-то устроился работать при храмах и различных благотворительных заведениях, иные занялись торговлей или земледелием, кто-то пошел даже на черные работы. При этом многие надели на себя личину невинных страдальцев и говорили иконопочитателям, что они победили «не Божиим содействием и своим благочестием, а из-за поддержки императрицы». Удаление от алтарей такого количества духовенства создало большие трудности: нужно было думать, кого рукополагать взамен, довольно спешно, а кандидатов было не так много. Атмосфера общества оставалась накаленной. Толпа ворвалась в храм Св. Апостолов, где были гробницы Константина V Исавра и Патриархов-иконоборцев, разгромила их. Трупы были выброшены и после осквернения, надругательств, сожжены на грязном, в колдобинах конном рынке на площади Амастриана, а пепел развеян.

Таким образом, руководители как одного, так и другого лагеря были не на высоте и едва ли искренне тянулись к заповедям Христа и апостолов своим сердцем. Каждый со своей точки зрения был прав, — но кто был прав с точки зрения Бога? Ведь победи учение иконоборцев, именно оно бы сейчас называлось Православным, а учение их противников мы бы называли иконопоклонством и говорили бы не об иконоборском, а о об иконопоклонном периоде в Византии. Иной была бы вся дальнейшая история восточного христианства.

Но случилось так, как случилось. Возвращение к культу икон стало победой ортодоксальной греческой религиозной мысли над мистическим религиозным мировоззрением, шедшим с Востока, из Азии. День 11 марта Православная Церковь до сих пор празднует как восстановление — Торжество Православия. Вот только вопрос, заметило ли это событие большинство народа тогдашнего Ромейского царства, так же легко, по крайней мере, внешне, принявшее иконы, как при императоре Льве Армянине отвергшее их? Ведь распри, грызня, смуты, раздор внутри Церкви, в рядах «победителей», увы, не прекратились. Призрак иконоборства преследовал ромеев вплоть до полной гибели Империи: на протяжении веков участники любых церковных споров изощрялись в попытках уличить друг друга в самом страшном — скрытом иконоборстве, и это обвинение было серьезней обвинения в любой другой ереси.

В то время, когда спор об иконах еще не был решен и сменявшие друг друга в результате переворотов василевсы в лучшем случае старались не будить страсти, в 820 г., сразу после смерти Льва V Армянина, в Византии началась междоусобная, по сути дела, гражданская война. Эта звериная пора принесла грандиозные бедствия ромеям, по словам современника, «…подобно открывшимся Нильским порогам, затопив землю, но не водой, а кровью».