Сергей Сорочан - Ромейское царство

Одной из главных задач василевс считал необходимость, как писал современник, «…дать императорской власти могучие корни, дабы они породили великолепное династическое древо». Так возник царский род, члены которого получали имя Порфирогенитов, ибо на свет они появлялись в роскошных Порфировых (Багряных) покоях Большого императорского дворца. Это было квадратное в плане здание, увенчанное пирамидой и отделанное внутри плитками порфира или оббивкой шелком цвета порфира, давшего название помещению. В Багряной палате — Порфире императрицы-августы рожали своих сыновей и дочерей, получавших почетный эпитет «порфирородных». Случалось, правда, что законные, прямые наследники временами оттеснялись узурпаторами на задний план, но примечательно, что отныне ни один из потомков Василия I не заплатил головой за трон, как это случалось прежде.

Новый император, хотя не получил приличного с точки зрения ромеев образования, оказался человеком с природным умом, задатками гениального администратора, очень деятельным и в высшей степени верным приверженцем как греческой культуры, так и римского права. Василий I полагал, что нет на земле никого выше василевса, — никого, кто бы мог ему приказывать. Чтобы подчеркнуть величие и могущество византийского царя, его недосягаемую высоту, был до мелочей упорядочен давно сложившийся, сложный и пышный церемониал, отточенный придворный этикет. Теперь он представлял собой своеобразное, многократно отрепетированное театральное действо, где каждому участнику отводили определенное место и роль. Церемониалом сопровождалось венчание на царство, выходы василевса из дворца, приемы послов, торжественные погребальные проводы императора в последний путь и множество других, менее важных вещей повседневной жизни царского двора.

Для того, чтобы дать ромеям справедливое, «соломоново» законодательство Василий I рекодифицировал право великой эпохи Юстиниана I и приспособил его к нуждам современности. Он произвел новое «очищение древних законов», по-гречески анакафарсис — пересмотр прежних законов с добавлением новых, плодом которого стали последний грандиозный византийский кодекс гражданских и церковных законов, позже получивший название «Василики» (та Василика) — дословно «Царские», и так называемая «Исагога» , она же «Эпанагога» — дословно «Возведение», или «Введение» к задуманному собранию законов. Их подготовила специальная комиссия во главе с протоспафарием Симватием при активном участии Константинопольского патриарха. Примечательно, что в «Исагоге», составленной, вероятно, между 879–886 гг., впервые в истории Византии и ее светского права появились разделы «Об императоре» и «О Патриархе», в которых была сделана попытка определить формы взаимоотношения Церкви и государства, роли, которые в государственном законодательстве должны были играть василевс, Патриарх и само государство, а также четко разграничить их обязанности.

Борясь с притеснениями со стороны чиновников, василевс всюду рассылал своих уполномоченных и рассматривал жалобы со стороны любого. Желая зримо поднять престиж Ромейского царства, он осуществил программу строительства церквей, странноприимных и сиротских домов, обновил массу старых сооружений, отстроил и богато украсил новые дворцы, особенно в Константинополе, который вновь стал густонаселенным и продолжал оставаться самым богатым городом в мире.

После безвременной смерти в 879 г. своего горячо любимого старшего сына-наследника Константина, царь от горя впал в тяжелую депрессию, из которой уже так и не вышел до самой смерти. Он с глубоким недоверием, неприязнью, едва ли не с отвращением относился к следующему сыну, Льву (от второй жены — Ингерины, бывшей любовницы Михаила Пьяницы), который платил ему тем же. Видимо, Василию не давала покоя мысль, что именно этот нелюбимый сын займет трон, который он так хотел передать Константину. Дело дошло до того, что отец отправил Льва в тюрьму и даже угрожал лишить его глаза. Он примирился с ним по настоянию встревоженных придворных лишь за месяц до своей смерти, которую кое-кто, очевидно, не прочь был поторопить. Согласно преданию, 74-летний, но крепкий не по годам василевс погиб от несчастного случая на царской охоте. Огромных размеров олень бросился на преследовавшего его одинокого всадника, поддел за пояс рогами, вырвал из седла и так волочил императора 16 миль (больше 25 км.). Наконец, одному из царских телохранителей удалось догнать обезумевшее могучее животное и перерубить пояс. Император, изодранный, избитый, упал без чувств на землю. Едва придя в себя, он, верный маниакальной подозрительности, приказал арестовать своего спасителя и расследовать, не был ли тот заговорщиком, поднявшим меч не для того, чтобы освободить царя, но чтобы нанести ему роковой удар. Неизвестно, чем закончилось бы следствие для злополучного телохранителя и, разумеется, для наследника трона, но Василий, не прожив и восьми дней после случившегося, скончался 29 августа 886 г. от «истечения желудка».

Сын Василия I, 19-летний Лев VI (886–912 гг.), продолжил дело, начатое отцом — укрепление царствующей династии. Но всю жизнь ему роковым образом не везло с женами, умиравшими одна за другой, причем первая из них, Феофано, отличавшаяся неказистой внешностью и совершенно невыносимой набожностью, оставила ему дочь и еще одну дочь родила горячо любимая вторая жена, армянка Зоя Заутца, скончавшаяся внезапно через пару лет от загадочной болезни. Третья жена, очаровательная, поразительно красивая фригийка Евдокия Виэни, пробыв женой венценосца меньше года, родила долгожданного сына, но умерла во время родов, а младенец пережил ее на несколько дней. Василевс мог утешаться лишь тем, что провозгласил всех трех своих супруг святыми.

Средний брат и соправитель, пригожий, но злобный, избалованный, охочий до удовольствий, а по сути дела, безнадежно распутный Александр не мог иметь детей. Младшего, 15-летнего болезненного, хилого брата Стефана Лев сразу же после прихода к власти посадил на патриарший трон в качестве послушного орудия в церковных делах, впервые сосредоточив высшую духовную и мирскую власть в одной семье. Поэтому проблему с обеспечением династии наследником надо было решать, ибо его отсутствие могло привести к тягчайшим последствиям вплоть до ужасов гражданской войны.

Еще достаточно молодой, 35-летний василевс не остановился перед запрещенным каноническим законом четвертым браком со знатной столичной дамой, своей любовницей, удивительно красивой Зоей Карвонопсидой, дословно — «Черноокой», или, точнее, «с глазами, как раскаленные угли», чем привел многих в негодование и поссорился с очередным главой Константинопольской Церкви, упрямым, «безупречным» Патриархом Николаем I Мистиком (901–907 гг.). В качестве наказания «за мерзость блуда» тот наложил епитимью на оскверненного несчастного василевса и, став в Царских дверях, не допустил ослушника в храм Св. Софии для приношений и Святого Причастия. В припадке гнева Лев то приказывал избить Патриарха, то в раскаянии плакал, валялся со слезами у него в ногах, моля о прощении. Он даже обратился за помощью к Папе римскому и тот сдержанно одобрил отчаянный поступок Льва. Наконец, бывший духовник царя, новый Патриарх Евфимий (907–912 гг.), человек благочестивый и вместе с тем ограниченный, назначенный вместо строптивого Никифора, обвиненного в заговоре, снял епитимью, и хотя осуждал «четверобрачие» хуже прелюбодеяния, все же ради будущего Империи признал законными и греховный брак с Зоей, и родившегося от этого брака, 18-месячного сына, Константина Порфирогенета. Но еще полтора десятилетия, до 920 г. не стихал скандал, а в Церкви длился глубокий раскол по этому поводу.