Сергей Сорочан - Ромейское царство

Самое главное, сбылась заветная мечта жизни 60-летнего царя: страна-враг лежала у его ног вместе со всеми Балканами — впервые со времен их захвата славянами, Болгария, на этот раз уже вся, вошла в состав Ромейского царства. На центральных землях бывшей державы был создан катепанат Болгария (позже превращенный в дукат) с центром в Скопле. Над Нижним Дунаем раскинулась обширная ромейская фема Паристрион , от древнего названия Дуная — Истр, с резиденцией стратига в Силистрии. Позже она тоже была превращена в катепанат, а затем в дукат. Вероятно, фемой стал вечно манивший ромеев пограничный дунайский Сирмий ( Сирмиум ). Византийский «орел» все же одержал верх над болгарским «львом».

Василий II, старший сын бесталанного Романа II (959–963 гг.) и неистовой красавицы, августы Феофано, суровый и простой в быту, молчаливый и косноязычный, обладал незаурядным умом и энергией. В отличие от изнеженного младшего брата, Константина, который удался в гуляку-отца и ничем, кроме развлечений и секса не интересовался, он был упорным, способным учиться, разумным, но чрезвычайно вспыльчивым, упрямым и злопамятным.

Не любя показной блеск государственных церемониалов, Василий был начисто лишен внешней эффектности: ходил в простой повседневной, не слишком чистой одежде, мягко говоря, не вполне достойной царя, довольствовался скудной едой и питьем, пренебрегал женщинами, не жаловал искусства и науки, да и внешне ничем не выделялся — был небольшого роста, имел тусклые голубые глаза и солидную, окладистую бороду. Его простой и краткий стиль изложения представлялся византийским интеллектуалам безыскусным и грубым. Лишь на коне этот воин и аскет смотрелся великолепно, ибо всадником был превосходным.

Фактически василевс с 976 г., он перестал играть роль марионетки и стал во главе государства только с 985 г., в возрасте 27 лет, после того как смог сместить своего наглого, хитрого, контролировавшего все структуры родственника, воспитателя и опекуна, евнуха-паракимомена Василия Лакапинапо прозвищу Ноф — «Бастрад», и отправил его в ссылку, где тот через несколько лет умер. Прочие враги царя из числа родственников прежних василевсов-узурпаторов, мятежной знати, высших командиров, своевольных, кичливых богачей, непокорных архиереев кончали жизнь еще хуже — удавленные, утопленные, с отрезанными языками, посаженные на кол, распятые.

Длительные ожесточенные гражданские войны с могучими провинциальными малоазийскими магнатами сделали из Василия жесткого, недоверчивого человек. Выйдя из них победителем, царь не заботился ни о чем, кроме величия Империи, которой непреклонно служил и самовластно управлял последующие 35 лет. За это время он побывал почти на всех границах государства ромеев, огнем и мечом расширяя их, утверждая ромейское владычество. Благодаря своей способности сочетать оригинальное стратегическое видение главнокомандующего с дотошностью строевого командира, Василий II оказался не хуже самых блестящих полководцев, которых когда-либо знала византийская история. Со временем набравшись опыта, василевс редко шел на риск, и военные потери у него были минимальны.

Патологически скупой, Василий пополнял государственную казну (накопил двести тысяч талантов, то есть больше четырнадцати миллионов номисм — около 65 тонн золота), так что драгоценности грудами лежали прямо на земле в похожих на склепы подземных лабиринтах-сокровищницах. Кроме того, дотошный во всем, он провел в 993 г. перепись имущества всех налогоплательщиков, вынудил крестьян бежать от растущих налогов из «вольных» сел на земли вельмож, знати. Но и с аристократов Василий немилосердно драл недоимки, в 1001 г. возродив для этого специальный налог — аллиленгий, который возложил на крупных земельных собственников. Теперь они должны были платить его в качестве круговой поруки не только за бедных крестьян, но и за пустующие, брошенные земли. Не менее суровый контроль он ввел и за торгово-ремесленной деятельностью. Не доверяя никому, царь не искал расположения ни знати, ни народа, требуя от подданных только одного — беспрекословного подчинения.

Тридцать лет своей жизни, начиная с провальной для ромеев осады Сердики и последующего позорного разгрома у Траяновых ворот, василевс посвятил упорной, методичной, неумолимой, разрушительной борьбе с ненавистными болгарами, достигшими зенита своего могущества. После наведения порядка внутри страны, обуздания аристократической вольницы, с 991 г. все колоссальные ресурсы государственной машины Ромейского царства были брошены в горнило небывало ожесточенной войны. Вопреки традиции, византийские войска воевали в болгарских землях даже зимой, предварительно уничтожая посевы врага и предавая все огню.

Развязка наступила 29 июля 1014 г., когда в верховьях реки Стримон (теперь Струмы), в укрепленном болгарами рвами и изгородями проходе горного хребта Беласица, носившем красноречивое название Клидион — «Ключ», началась страшная сеча. Обойденные по горам с тыла, болгарские воины оказались в окружении. Многие из них погибли, а еще больше попало в плен. Царю Самуилу удалось бежать в крепость Прилеп (Преспа в современной Македонии), но поражение было сокрушительным, решившим исход войны и судьбу Первого Болгарского царства, через четыре года потерявшего свою независимость.

Источники рассказывают, что стремясь отомстить за непокорность, посеять невиданный ужас в стране противника, василевс вскоре приказал ослепить около пятнадцати тысяч пленных болгар, оставив на каждую сотню слепцов поводыря, ослепленного на один глаз, чтобы привести остальных к болгарскому царю в Прилеп. От вида столь страшного, жестокого зрелища тысяч медленно бредущих оборванных, истерзанных слепцов — всего, что осталось от некогда сильной армии, Самуил, к тому времени уже больной человек, оказался окончательно деморализован, сломлен и умер два дня спустя. За такую чудовищную непримиримость и ожесточенность по отношению к болгарам Василий II с этого времени получил прозвище Вулгароктон — «Болгаробойца», «Убийца болгар», с которым он и вошел в историю как покоритель Болгарии.

Впрочем, стоит заметить, что при всей крутизне политики беспощадный василевс оказался достаточно умен и проницателен, чтобы не покуситься на особый самостоятельный статус Болгарской Церкви, лишь пониженной до уровня автокефального архиепископства, не стал увеличивать размеры и менять натуральный вид налогов, которые болгары платили до завоевания, чтобы облегчить восстановление экономики опустошенных войной регионов. Достигнув мира, он стал смотреть на болгар как на своих подданных, а не врагов. Теперь болгарской знати доставались византийские жены и саны.