Сергей Сорочан - Ромейское царство

К слову, принятие христианства давно назревало: знать Киевской Горы, верхушка недавно подчиненных княжеств хорватов и древлян, «старцы градские», «мужи лучшие и нарочитые», несмотря на все еще господствовавшие родоплеменные порядки, не возражали против изменений, отказа от старых языческих богов, «древнего закона и покона», надеясь тем самым еще больше укрепить власть князя и свою, а значит, и государства, сравняться с другими мощными христианскими странами, империями, добиться больших выгод в торговле с ромеями. Уже Ярополк, старший брат князя Владимира, убитый им в 980 г., по словам Иоакимовской летописи, «даде христианом волю велику». Теперь Владимир надеялся, породнившись с византийским императорским домом, как можно быстрее достичь равноправных отношений с Ромейским царством и приобрести особый статус. Кризис системы ценностей языческого общества и поиски новых ориентиров в среде его элиты вынуждали действовать. Без принятия христианства на государственном уровне невозможно было перейти к высшей форме общественной организации. Другого пути вступить в семью цивилизованных народов не было. Поэтому василики не получили отказа.

Сведения источников (летописей, арабских, армянских, скандинавских, византийских авторов) позволяют предполагать, что, видимо, уже к середине лета 987 г., узнав об ухудшении ситуации в Византии и не желая медлить, князь Владимир, посадив на ладьи около 6 000 разноплеменных войск — варягов, словен, кривичей, «черных болгар», отправился в поход к днепровским порогам с целью противодействовать печенегам, а затем, обезопасив тылы, вторгся в пределы ромейских владений в Крыму. Враждебные действия «тавроскифов» должны были повлиять на ромейскую сторону, заставить ее пойти на беспрецедентные уступки. После осады, продолжавшейся не менее шести месяцев, скорее всего, весной следующего года к великой печали василевса Василия он взял измором кастрон Херсон, или, как его называли росы, Корсунь.

Портовый, считавшийся почти неприступным, город-крепость достался византийцам в наследство от Римской империи. Он теснился между двумя бухтами на большом мысе, имел площадь более 30 гектаров и население около 5–6 тысяч человек. Со всех сторон, даже с моря, город был опоясан мощными оборонительными стенами общей протяженностью более четырех километров, высотой до десяти метров и толщиной до трех-четырех метров, имел свыше четырех десятков боевых башен и вынесенную перед основной передовую крепостную стену — протехисму, прикрывавшую перивол.

Херсон играл очень важную роль для Византии. Он служил главным, самым верным и надежным опорным пунктом Империи в северном Причерноморье. Отсюда ромеи торговали с беспокойным варварским миром, вели наблюдение за ним, собирали политическую, разведывательную информацию. Стратиг Херсона, защищая город и одноименную фему, тем самым охранял границы Ромейского царства. Сюда поступали разнообразные сведения о замыслах и передвижении варваров, отсюда стремительные остроносые тахидромы, вздрагивая от бешеных ударов весел и опасно кренясь переполненными ветром парусами, неслись напрямик через море к стольному Константинополю с донесениями о вражеских замыслах. Это было место дипломатических сношений с правителями варваров. Здесь держали заложников, чья жизнь зависела от сохранности и успеха византийских посольств. Сюда ссылали низложенных императоров и попавших в опалу церковников, мятежников и не в меру честолюбивых вельмож, государственных врагов. Василевсы были уверены в своих крымских подданных, которые всегда принимали деятельное участие в столичных событиях, в перипетиях борьбы за трон. Предположение известного польского историка-слависта Анджея Поппе о том, что Херсон, боясь быть отрезанным от поставок продовольствия с севера Малой Азии, стал на сторону мятежников и князь Владимир взял его в наказание за измену, выполняя соглашение с Василием II, остается остроумной гипотезой, которая не находит подтверждения в источниках.

Херсон был центром всей северочерноморской торговли Ромейского царства. Здесь шел оживленный обмен с печенегами, которые, в свою очередь, вели обмен с росами. Последние были частыми гостями в устье Днепра и иногда оставались там на зиму, невзирая на протесты византийцев и трения с херсонитами, тоже добывавшими там рыбу и икру. Следует учесть, что не все купцы русов обладали необходимыми экономическими возможностями для отправки своих ладей в Константинополь, им проще и выгоднее было попасть в Херсон. Печенеги тоже приобретали здесь шелк, ткани, ковры, пояса, изделия из металла, перец, со своей стороны предлагая ромеям кожи, рабов, меха, а также обработанный лён и воск, в свою очередь полученные ими от русов. Эти товары сразу переправляли в Константинополь и другие византийские города севера Малой Азии. Предметом собственной торговли херсонитов издавна служили соль и рыба. Из Византии они везли ткани, изящную поливную (глазурованную) бело-глиняную столовую посуду с одноцветной и многоцветной росписью, благовония, пряности. А в фемах Вукеларии, Пафлагонияи Армениак, то есть на южном берегу Черного моря, закупали хлеб, вино и прочее, что было необходимо не только самому городу-торгашу, городу-посреднику, и без чего он, имея слабую аграрную базу, не мог существовать.

Лишиться крымской фемы Херсон — значило потерять многое. Хорошо укрепленный город во главе с византийским стратигом мужественно, крепко оборонялся. Но напрасно херсониты с надеждой смотрели в синюю даль моря, ожидая подхода грозных ромейских огненосных кораблей с войсками под красными и черными императорскими штандартами. В то время Константинополь еле сдерживал натиск болгар и пытался справиться с наседавшими мятежниками. Василевс мог лишь уповать на то, что крымский кастрон отобъется своими силами, и тянул время. Однако оно работало против него.

Росы, устроив лагерь с западной стороны города, около вместительной Стрелецкой бухты Севастополя, известной в источниках под названием Лимен, упрямо пытались возвести земляную «приспу» или «приступу» — насыпь к оборонительной стене, чтобы с ее помощью пойти на штурм, тогда как херсониты, сделав под нее подкоп, уносили землю и ссыпали ее в городе. Огромный холм рос, осада затягивалась уже на шесть месяцев. Неизвестно, чем бы она закончилась, если бы в Херсоне не стала активно действовать пророски настроенные силы в лице некоторых варягов во главе с неким Ижберном (Ждьеберном) и херсонцем Анастасом, возможно, духовным лицом. Именно они повернули колесо истории, сообщив в стан Владимира секретные сведения о том, как лишить херсонцев поступления воды из загородного водопровода и где перекопать «земляной путь» — дорогу, по которой в город с моря, от верховьев Карантинной бухты поступали припасы, доставляемые контрабандистами-«корабельниками». Через три месяца после этого отчаявшиеся херсонцы сдались, их стратиг с женой был казнен, дочь изнасилована Владимиром и «со многим имением» отдана Ижберну. Этот же варяг, на время поставленный своим сюзереном-князем наместником Херсона, вместе с воеводой Олегом был послан в Константинополь.