Сергей Сорочан - Ромейское царство

Таким образом, отринувший язычество Киевский князь стал шурином «христианнейших василевсов», отчего он, а значит, и его наследники были включены в круг новых высоких, престижных связей. Теперь император Византии держал себя и вел переговоры с Великим Киевским князем, как равный с равным и по-родственному. Не исключено, что он получил и высокий византийский титул. Об исигниях царской власти можно говорить куда более предположительно. Некоторые историки полагают, что на своих золотых и серебряных монетах Владимир изображен с портретным сходством, — с грозно насупленными бровями, крупным мясистым носом, длинными усами, бритым энергичным подбородком, а голову его увенчивает царский венец-стема с крестом, драгоценностями и свисающими вдоль лица катасестами (пропендулиями). Причем восседает он на троне-престоле и в правой руке держит крест на длинной рукоятке — знак христианской власти, такой же как на печатях и номисмах Василия II и его брата. Так или иначе силой этого креста Владимир поборол и окончательно обновил душу своего народа, уже давно ставшего на путь Крещения, дал воцариться в стране новой могучей вере, новому закону и обычаям, науке, книгам, храмам. Краткая запись в одной из поздних византийских Малых Хроник свидетельствует, что ромеи отметили факт массового Крещения на Руси уже в 6496 году от сотворения мира, то есть в 988 г. от Рождества Христова, но на эту тему особенно не распространялись ни тогда, ни после, видимо, потому, что христианизаторство не было сколько-нибудь существенной частью византийской внешнеполитической стратегии и пустовавшего в эти годы патриаршьего престола, да и отнеслись они к происшедшему как к завершению давно свершившегося дела, тянувшегося с перерывами едва ли не со времен князя Аскольда. В конце концов крещенные росы были для них ни чем не лучше таких же крещенных «диких» болгар, аланов или венгров, о чем тоже особенно не распространялись, в отличие от куда более важной военной помощи, полученной от тех же росов.

Уничтожение языческого пантеона богов и введение христианства в Киеве состоялось летом 988 г., после взятия Корсуня (скорее всего, между 20 июня и 1 августа). «Митрополия Росия», то есть организационное оформление Церкви, впервые упоминается в византийской епископальной нотиции в конце X в. (не позже 996/997 гг.), а первым достоверно известным главой Церкви Руси стал грек Феопемпт, который занял Киевскую митрополичью кафедру при сыне Владимира, князе Ярославе Мудром. К слову, в XI в. почти все митрополиты Церкви Руси оставались греками и, значит, все же были проводниками имперской политики Византии, которая приравнивала всех христиан к своим подчиненным и, таким образом, сделала из победителя Владимира одновременно и заложника его победы. Как автономная митрополия Русь будет оставаться в зависимости от Константинопольского патриархата еще очень долго — до середины XV в. Московский патриархат будет образован в 1589 г., но и тогда Киевская митрополия останется в подчинении Константинополя.

В течение 989–996 гг. артели «мастеров от греков», в том числе из Херсона, выстроили на Перуновом холме, или холме Ликофорос (Аполлоновом), в Киеве патрональную церковь Св. Василия, а на Старокиевской горе, на территории княжеского детинца, рядом с так называемым Южным дворцом возникла княжеская домовая церковь — видный издалека первый на Руси большой каменный пятикупольный храм, украшенный теми иконами, сосудами, крестами, а может быть, и мраморами, что были привезены из Корсунского похода. Исходя из результатов раскопок, его стали сооружать как базилику, но затем изменили первоначальный простой замысел на более монументальную и защищенную от непогоды, зимних морозов крестово-купольную церковь. Она должна была стать и стала матерью всех храмов Руси. Долгое время здесь служили херсонские священники. Церковь получила сперва имя Св. Климента Римского, мощи которого, доставленные из Херсона, были в ней положены и принимали участие в обряде Крещения народа. Вскоре она была освящена во имя Богородицы Десятинной, поскольку содержалась на установленную князем «десятину», которую получал староста и эконом-управитель церкви. Первым из них, по преданию, был назначен «княжеский протопоп» Анастас Корсунянин, которому доведется прожить в Киеве до 1018 г., а потом уйти в Польшу вместе с войсками польского короля Болеслава Храброго, вмешавшегося в междоусобицу наследников покойного Владимира. Примечательно, что первым епископом Новгорода в 996–999 гг. тоже станет корсунянин — Иоаким (Якима), присланный Константинопольским патриархом.

Принятие Русью христианства не сделало ее монархией византийского типа. Слишком сильны здесь оказались пережитки военной демократии, института вождизма. Тем не менее, уже в XI в. практически исчезли старые славянские общности, племена, все эти поляне, древляне, кривичи и т. п. На смену им пришли воспринявшие это как свое новое обобщающее имя русы, православные. Свершившееся позволило укрепить, совершенствовать государственную власть и территориальное единство, трансформировать вече, как орган верховной власти, в княжескую думу, отдаленно похожую на византийский синклит, получить статус великой державы и стать наравне с крупнейшими христианскими странами средневековой Европы. На нее перестали смотреть как на неведомую землю варваров.

С принятием Крещения Русь не утратила своей самостоятельности. Она оставалась стратегически равным партнером Ромейского царства, будучи его «духовной дочерью», но не политическим сателлитом. Этому обстоятельству способствовало и то, что между Русью и Византией лежала огромная, опасная половецко-печенежская степь, которая делала невозможным прямые контакты и даже паломничества русов в Романию, к ее святыням, превращала в опаснейшие, труднейшие мероприятия. Впрочем, князья русов особенно и не стремились к дальнейшему сближению на матримониальной почве, за счет браков с василевсами ромеев и их прямыми наследниками. Долгое время после Владимира, — по сути дела, до XIII в., — такие браки больше не заключались. Это было не нужно: Русь сама превращалась в империю, наряду с Ромейским царством и еще больше — Германией становилась той силой, вокруг которой группировался мир того времени. Пошел широкий культурный обмен Киевской Руси с христианскими державами центральной и западной Европы, с так называемыми латинами. Значение этого обмена трудно переоценить. Византия же в лице христианской православной Руси приобрела надежного и уникального союзника, который единственный из всех не ставил цели долговременного овладения Константинополем и никогда официально не посягал на титул василевса.