Сергей Сорочан - Ромейское царство

Продолжала развиваться новая система землепользования в виде тимаров — условных земельных пожалований, которые воины получали за военную службу султану. Таким образом, вместо племенного ополчения рождалась феодальная регулярная армия турок. Из всех акций, предпринятых османами, ни одна не имела такого важного значения как эта. Так возникла классическая восточная средневековая агрессивная деспотия, которая впитывала в себя элементы культуры подчиненных ею народов и способствовала их интеграции.

«Могильщики» Империи, турки-османы, с помощью ромейских мастеров построили в Никомидии — Измите собственный военно-морской флот, бороздивший Мраморное море, высаживали десант, нападали на эгейские острова, европейское побережье Византии и готовились к массовому переходу на Балканы через последнее водное препятствие — проливы. Они уже стали частыми непрошеными «гостями» во Фракии и Македонии, на беду для ромеев все лучше узнавая европейские дороги Румелии , как они называли Ромейское царство.

В стране, окруженной со всех сторон внешними врагами, в 1341 г. вспыхнула долгая гражданская война, причем самая тяжелая и разорительная за всю историю Византии. В ее хаосе потонули все слои ромейского общества, расколотого на привилегированную аристократию и простой народ.

На одном полюсе находилась крупная провинциальная землевладельческая знать, динаты и династы, которые жаждали расширить и укрепить свои права и привилегии в государстве, и, так или иначе, толкали Ромейское царство в пучину феодальной раздробленности. Идейным вождем и вдохновителем этих кругов стал умный, наделенный многими талантами государственный деятель Иоанн Кантакузин, регент при девятилетнем василевсе Иоанне V Палеологе (1341–1391 гг.), старшем сыне скоропостижно скончавшегося Андроника III и вдовствующей императрицы Анны Савойской. В октябре 1341 г. в Дидимотике приверженцы Кантакузина и армия, которой он командовал, даже провозгласили его императором, хотя он сам пошел на этот шаг вынужденно, продолжал признавать верховное право Анны Савойской и Иоанна V на трон, подписывал хрисовулы их именем и своим и заявлял, что борется лишь с «дурным» окружением при дворе императрицы.

Другая сторона была представлена столичным чиновничеством и духовенством, не желавшие мириться с засильем в Константинополе крупной провинциальной аристократии, а также, что особенно важно, — купцами, ремесленниками и предпринимателями, моряками, населением провинциальных приморских городов, крестьянами, беженцами, то есть всеми теми, кто страдал от всевластия и произвола динатов, нес наибольшие лишения от нападений нахлынувших врагов и мечтал о превращении Ромейского царства в приморское торговое государство, которое сполна и беспрепятственно смогло бы воспользоваться выгодами своего уникального географического положения. Как вокруг знамени, они сплотились возле законного василевса Иоанна V и его матери Анны Савойской, еще при жизни мужа чувствовавшей себя ущемленной Кантакузином. Душой правительственной партии заговорщиков стал честолюбивый Патриарх Иоанн Калека (1334–1347 гг.), отлучивший узурпатора Кантакузина от Церкви и претендовавший на роль регента юного Иоанна, а организатором — хитроумный, отличавшийся авантюрными способностями Алексей Апокавк, человек незнатного происхождения, поначалу простой писарь из канцелярии доместика, правителя провинции, выдвинувшийся еще во время борьбы Андроника III Младшего с дедом. Благодаря Кантакузину он нажил богатства, но теперь прикидывался защитником обездоленных. Вдохновляемая ими толпа разгромила и разграбила столичный дом Иоанна Кантакузина, объявленного врагом отечества, и Апокавк, возведенный в сан мегадуки, провозгласил себя префектом Константинополя. Все его помощники тоже получили высокие места и звания. Таким образом, оформился, хотя и временно, антидинатский союз городов, крестьянства и центральной власти. Горожане, которых душило экономическое и политическое засилье магнатов, надеялись ограничить привилегии последних и расширить собственные права, подвигнуть свое отечество на «генуэзско-венецианский» путь развития и тем спасти его. Единым фронтом с городами выступило и основная масса сельского населения.

Вековая ненависть против притеснений и своеволия богачей, «выдающихся славой и родом», нашла выход в погромах: динатов избивали, лишали имущества, дома их разрушали, а захваченных в плен в кандалах конвоировали в Константинополь. Вся Фракия и Македония были накрыты всесокрущающей волной темного народного гнева. Крестьяне разгромили и разграбили богатейшие имения Кантакузинов: растаскивались ломившиеся от зерна и иного добра склады, угонялись бесчисленные стада скота. Та же участь постигла поместья большинства местной земельной аристократии.

«Можно было видеть, — писал Никифор Гигора в своей „Истории“, — весь род ромеев расколовшимся на части в каждом городе и в каждой деревне — на разумную и неразумную, на обладавшую богатством и славой и на терпящую лишения, на познавшую благородное воспитание и подчиненную порядку и на неразумную, мятежную и кровожадную. Все лучшие стекались к Кантакузину, все худшие — к тем, кто сидел в Константинополе». Такую же оценку происходившему позже дал в своих мемуарах и Иоанн Кантакузин, писавший о себе в третьем лице: «Общей была война у каждого города и против василевса Кантакузина, и против динатов, ибо почти надвое раскололось государство: немногие держались Кантакузина, а массы народа, предводительствуемые мятежниками и неимущими, предпочли встать на сторону столицы. Повсюду взяв верх, они уничтожали динатов, и ужасное смятение и беспорядок охватили города».

Особенно мощное антидинатское восстание развернулось в 1341 г. в крупном фракийском городе Адрианополе, где слишком хорошо знали и люто ненавидели Кантакузинов и их сторонников. Скоро и другие фракийские города поднялись с оружием, здешние дианты прятались или пытались спастись бегством к сербам. Ошеломленные такой ненавистью, первое время они пытались договориться о мире, но Алексей Апокавк, направивший в качестве представителя своего сына Мануила, приказывал убивать или заковывать в цепи любых парламентеров и послов, ширя террор против кантакузинистов. Даже старая мать Кантакузина, Феодора, погибнет в темнице. Войска впавшего в отчаяние Иоанна, отлученного от Церкви и заклейменного как враг народа, безуспешно пытались взять мятежную Фессалонику. Только неожиданно пришедшая после удачных дипломатических переговоров добровольная помощь в лице потенциального врага — сербского короля Стефана Душана Сильного (1331–1355 гг.), вынашивавшего свои имперские амбиции, корыстные экспансионистские планы, и наемники старого союзника и преданного друга Иоанна, турецкого эмира Умура-паши, владевшего западномалоазийской Смирной с ее флотом, помогли спасти положение, перейти в наступление, вернуть многие фракийские города и замки, разорив их. После этого провинции Фессалия и Македония высказалась в поддержку Иоанна Кантакузина.