Сергей Сорочан - Ромейское царство

Вдобавок к сгустившимся над Ромейским царством тучам в виде трудностей внешнеполитического и экономического характера, в самой Византии было неспокойно. Обнищавшими жителями было почти невозможно управлять. Демографический спад, вызванный эпидемиями, неудачами, смутами, распрями ромеев и турецкими завоеваниями, стал необратимым. Его не мог переломить даже приход на территорию Малой Азии новых тюркских племен, пополнивший местное население. Низкий уровень материального положения несчастных подданных василевса усиливал политическую нестабильность.

В 1373–1379 гг. в результате борьбы членов царского семейства из-за призрака ускользавшей власти, очередной междоусобицы Палеологов, поддерживаемой османами, которым была выгодна нестабильность в ромейском обществе, государство раскололось на уделы. Оно представляло теперь ряд отделенных друг от друга территорий. В Константинополе правил император Иоанн V Палеолог, но ввиду сложной политической ситуации он сдавал позицию за позицией и часто являлся лишь пассивным наблюдателем. Единственное, что он еще мог делать — пытаться не раздражать врагов. Остальные еще подвластные ему земли василевс разделил между сыновьями.

Наследнику престола, старшему, мятежному Андронику, вечно строившему козни и даже умудрившегося, ворвавшись с боем в Город, на три года упрятать отца и своих братьев Мануила и Феодора в тюрьму башни Анема, достались несколько фракийских городов на северном побережье Мраморного моря, невдалеке от столицы (Силимврия, Ираклия Фракийская, Редесто , Панид). К слову, Андроник стал жертвой собственных амбиций: он полуослеп, поскольку пострадал из-за того, что в 1373 г. ввязался в сговор с сыном султана Мурада с целью свергнуть обоих отцов. Заговор провалился, разгневанный Мурад казнил своего сына и потребовал от Иоанна того же в отношении взбалмошного Андроника. Боясь ослушаться султана, Иоанн бросил его в тюрьму Анема, но ограничился тем, что не полностью лишил сына зрения «при помощи раскаленных кружек для пожертвований» и, когда его зрение отчасти восстановилось, в конце концов отпустил.

Второй сын Иоанна V, просвещенный, многостороннее одаренный Мануил, непримиримый противник турок, не согласный с пораженческой политикой отца, получил в управление Фессалонику. После лишения Андроника прав на престол он занял место наследника и соправителя Иоанна V. Его поведение внушало уважение даже османам.

Наконец, отобранная у Кантакузинов Морея (так стали называть Пелопоннес с XII в.) с 1382 г. отошла Феодору, младшему, но самому умному, доброму и талантливому из братьев. Лишь этому блестящему правителю удастся сохранить целостность своих владений и поддержать имперский престиж.

Феодор Палеолог в скором времени сможет объединить под своим началом весь Пелопоннес, который превратит в последний бастион обескровленного Ромейского царства. Столицу Мореи — Мистру назовут «маленьким раем». В эти мрачные времена она переживет небывалый взлет искусства, архитектуры и станет последним оплотом образования и замечательной предренессансной византийской культуры. Деспотия развивалась за счет усилий этнически очень пестрого населения, которое включало местных греков, значительное количество «латинов» и потомков смешанных браков, называемых гасмулы, а также переселенцев из числа славян, пастухов-албанцев, евреев, цыган и, наконец, турок. Женой самого Феодора была очаровательная итальянка.

Деспоты Мореи смогут захватить последние небольшие латинские владения на территории Византии, кроме пелопоннеских портов Корон и Модон, доставшихся Венеции. Они даже попытаются выйти за Корифский перешеек и отвоевать Афины, и только вмешательство их сюзеренов — османов, отправившихся грабить Пелопоннес, остановит эту последнюю попытку ромейской экспансии.

Превратившись со временем в практически независимый, процветающий деспотат, единственный из способных к серьезному сопротивлению, Мистра приобретет в XV в. славу крупного интеллектуального центра мирской культуры как в Ромейском царстве, так и в Италии, но ее светлый взлет все же будет обрублен ятаганом турецкого завоевания.

Начало 1380-х гг. принесло усиление натиска султана Мурада I на Балканы. Один за одним османы брали штурмом или принуждали к сдаче македонские и болгарские города, включая Софию, которой они овладели в 1385 г. Сербский князь Лазарь со своей дружиной и отрядами боснийцев, македонцев, албанцев, болгар, валахов, венгров и поляков, давно и с переменным успехом теснимые турками, попытались, объединившись, в очередной раз преградить путь врагам в самом центре Сербии, в долине вблизи Приштани, на Косовом поле , известном также как «Поле черных дроздов», или просто «Дроздово поле». Здесь летом 1389 г. состоялась одна из крупнейших исторических битв, нашедшая отражение в средневековых эпических поэмах и легендах. По разным оценкам, в сражении приняли участие до ста тысяч человек с обеих сторон. Битва стала трагичной для плохо спаянного союзного воинства. Зять князя Лазаря, богатырь Милош Обилич, который накануне сражения ложно перешел на сторону османов, добился свидания с султаном и ударом копья смертельно ранил в грудь Мурада I. Но в критической ситуации сын и наследник султана, Баязид , принял командование и, отразив удачно начавшееся на левом фланге наступление сербской конницы, довел сражение до блестящей победы. После этого он приказал на глазах умирающего отца-султана растерзать князя Лазаря, Милоша Обилича и других взятых в плен знатных сербов.

Отныне преемник князя Сербии обязался посещать ставку османского султана ежегодно, а сербские войска влились в состав османских многонациональных вспомогательных контингентов, показав себя при этом наиболее отборными, боеспособными и дисциплинированными частями из числа тех, что обязаны были поставлять в армию султана покоренные народы. Сокрушительное поражение, как бы высоко или низко ни оценивать его значение, предрешило тяжелую участь балканских народов, которая стала неизбежной. Вскоре после этой кровавой битвы оказался потерян весь оставшийся Балканский полуостров, выжившие христианские государства, такие как Валахия и Молдова, в лучшем случае стали вассалами, данниками осман либо были ими поглощены. Именно так произошло через три года с Македонией, а еще через год — с Болгарией, которые оказались оккупированы османами. Все поголовно, от последнего бедняка до знатного господина, включая даже правителей этих окончательно подчиненных стран, теперь должны были платить туркам подать-харадж.

Всякое поползновение к независимости и тем более любая попытка к сопротивлению заканчивались провалом. К примеру, в Греции воинственный одноглазый султан Баязид I, отважно осаждавший и бравший вражеские крепости, сравнял с землей город Аргос в наказание за упорство защитников. Он на кораблях водил турок к греческим островам и сокрушал там и древние стены, и мужество защитников. Это и понятно — счет солдатам былой Империи теперь шел не на тысячи, а на сотни, в составе царской армии преобладали уже не сербские и болгарские, а турецкие «союзники», военных сил почти не было, как, собственно, не было уже и самого Ромейского царства. Оно превратилось в аморфное образование из четырех маленьких государств, управлявшихся тремя так называемыми императорами и деспотом из дома Палеологов. Едва ли можно было принимать за силу дворцовую охрану из числа вардариотов с их бичами и причудливыми, похожими на огурец колпаками, лучников- муртатов и кортинариев , одетых в красные колпаки и платье с черными чулками, отряды лаконов или цаконов с парадными голубыми панцирями, украшенными фигурами белых львов, немногочисленных волонтеров — фелематариев , служивших, вероятно, по наследству за счет выделенных императором земель под Константинополем и таких же просалентов или проселанов , обеспечивавших жалкие остатки ромейского флота. Снарядит реальное войско Византии было не на что и не из кого.