Сергей Сорочан - Ромейское царство

Последние чаяния и надежды ромейские власти возлагали на единственное оставшееся оружие — издавна выручавшую дипломатию. Они то и дело пускались в переговоры о церковной унии с латинами, но без какого-либо ощутимого результата. Когда становилось особенно тяжело, царский двор временами вспоминал об этом обещании.

Византийские монархи искали помощь и поддержку у католических правителей Европы против ставших непобедимыми турок-османов. Наконец дело дошло до того, что впервые в истории Ромейского царства василевсы отправились на Запад не с целью заморского военного похода, а чтобы умолять помочь остановить натиск сыновей Османа, которые показали всем свою необоримую мощь.

Весной 1366 г. Иоанн V Палеолог пошел на беспрецедентный шаг — вместе с сыновьями Мануилом и Михаилом лично посетил в Буде могущественного венгерского короля Лайоша (Людовика) I Великого (1342–1382 гг.) в надежде найти в его лице верного союзника. Но король-католик, хотя и с должным уважением почтил высокомерно восседавшего на коне венценосного правителя и даже спешился перед ним с непокрытой головой, ограничился весьма туманными обещаниями военной помощи, по-прежнему требуя главного, — беспрекословного подчинения ромеев Отцу Римской церкви, Папе и Крещения самого царя по латинскому обряду. На обратном пути опечаленный василевс пережил новое унижение — около шести месяцев его удерживал на положении пленника в захолустном приграничном городке болгарский царь Иван Александр (1331–1371 гг.), который находился в конфронтации с венгерским королем. Только вмешательство кузена — двоюродного брата Иоанна по матери, Амадея, графа Савойского, пришедшего с флотилией, осадившего болгарскую Варну (бывший ромейский Одесос) и попутно, с налету отобравшего у турок Галлиполи, заставило болгарского царя освободить своего несчастного пленника. К слову, радость по поводу взятия Галлиполи будет недолгой — через одиннадцать лет он вновь окажется в руках османов, теперь уже навсегда.

Не принесли успеха и состоявшиеся через три года поездки полунищего, обремененного долгами, а теперь униженного Иоанна V в Рим и Венецию, последовавшие после длительного обмена послами и письмами между императором ромеев, Папой Урбаном V (1362–1370 гг.) и дожем. Летом 1369 г. василевс даже решился на публичное самоунижение — лично принял католичество с благословения Папы, чье верховенство он признал, но помощь в виде организации Крестового похода против турок, присылки кораблей и денежных субсидий так и осталась на словах. Не захотел Папа созывать и Вселенский церковный собор в Константинополе, где можно было бы уладить разногласия, после чего Греческая Церковь, в отличие от государства, не собиравшаяся сдавать свои позиции, устранилась от дальнейших переговоров. Реально торжественное принятие византийским царем католического Символа Веры, при котором не присутствовало ни одного представителя ромейского духовенства, не могло стать серьезным основанием для заключения унии двух Церквей. В Ромейском царстве оно не вызвало никакого отклика. Отчаянный поступок Иоанна — отречение от веры отцов — был встречен с полным равнодушием, как его личная греховная блажь, и о нем быстро забыли. С точки зрения ромеев, василевс не имел власти над душами своих подданных и не мог принудить свою Церковь к заключению унии.

После более чем двухлетнего отсутствия, император, измученный тщетными, бесполезными хлопотами, отказами, прикрытыми лицемерными улыбками христианских владык, осенью 1371 г., так ничего и не добившись, возвратился наконец в Константинополь. Перед этим венценосец ромеев едва не продал венецианцам эгейский остров Тенедос — важный центр на пути кораблей к Константинополю, пытаясь раздобыть уже не военную помощь для своей державы, а лишь деньги, без которых, попросту говоря, не мог вернуться домой. Если бы не внесение требуемой суммы сыном императора, Мануилом, деспотом Фессалоники, он оказался бы в долговой тюрьме.

Несмотря на такое фиаско, именно этот деспот, сбежавший из турецкого плена и занявший после смерти отца в 1391 г. трон василевса под именем Мануила II Палеолога, стал предпринимать еще более энергичные меры по сближению с западноевропейскими странами, которые были крайне озабочены военными успехами османов, но пока не шли дальше пустых разговоров о надобности организации Крестового похода против мусульман. Увлеченный философ, но неудачливый дипломат, в своих многочисленных письмах, прошениях он молил Папу, дожа Венеции, христианских государей Московии, Франции, Англии, Арагона о милостыне, помощи и спасении от турок. Но, несмотря на призывы Папы принять участие в Крестовом походе или хотя бы делать финансовые пожертвования на оборону Константинополя, лишь мало известный западноевропейцам Великий князь Московский Василий I, сын победителя татар Дмитрия Донского, прислал деньги, да безнадежно безумный французский король Карл VI Валуа дал 12 тысяч золотых франков — более 45 кг золота и отрядил в помощь 1 200 латников во главе с отважным военачальником, маршалом Жаном Ле Мэнгром (1364–1421 гг.) по прозвищу Бусико. После разгрома у Никополя тот испытал мытарства турецкого плена и теперь горел жаждой мщения. Именно маршал Бусико, пробившись через османские заслоны с небольшим флотом в Константинополь, посоветовал императору ромеев самому отправится на Запад, чтобы разъяснить там масштабы бедствия и его возможные чудовищные последствия. Большую часть правления, с конца 1399 по 1403 гг., деятельный, умный василевс действительно провел вне столицы, в долгих разъездах по Европе, но, как оказалось, совершенно бесполезных попытках сколотить действенную антиосманскую коалицию.

В хмурый декабрьский день 1399 г. Мануил II, воспользовавшись отсутствием султана под Константинополем, на кораблях храброго маршала Бусико покинул голодный, блокированный османами город, чтобы, по примеру отца, Иоанна V Палеолога, отправиться в вояж по западной Европе в надежде организовать спасительный Крестовый поход против мусульман. Вначале он посетил богатые италийские города, Венецию, Падую, Милан, Флоренцию, а в следующем году неторопливо отправился ко двору французского короля Карла VI Валуа, слабого и нездорового монарха, постепенно сходившего с ума и то и дело терявшего рассудок. В Париже василевс вызвал особое любопытство, его встречали с большим почетом: кардиналы, сам Карл VI с красавицей-супругой Изабеллой Баварской, канцлер, парламент и огромная толпа принарядившихся горожан. Несмотря на ужасное положение, бедствия и унижения, которые постигли Ромейское царство в последнее столетие, европейцы все еще благоговейно чтили византийского императора как государя самой древней христианской державы, прославленной наследницы грандиозной Римской империи, некогда управлявшей всем миром. В этом высоком, величественного вида 50-летнем человеке они сразу чувствовали благородную царскую кровь достойного наследника Константина Великого, что подтверждалось редким умением держаться, импозантными манерами и прекрасным образованием императора, к тому же отличавшегося завидным здоровьем. Каким бы шатким не был его трон, в славе и величии ему не было равных.