Сергей Сорочан - Ромейское царство

Воспоминания Никифора Григоры (ок. 1293–1361 гг.) в «Ромейской истории» о Константинополе середины XIV в.

[…] легко представить падение порядка вещей и разрушение империи, ибо всем бросалось в глаза, что царские дворцы и палаты знатных лежали в разрушениях и служили отхожими местами для мимо ходящих и клоаками; равно и величавые здания патриархата, окружавшие великий храм Св. Софии, […] были разрушены или вовсе истреблены.

Придворный юрист английского короля Генриха IV Ланкастера (1399–1413 гг.), бывший свидетелем пышного приема, устроенного в честь приезда василевса Мануила II.

Я подумал, как прискорбно, что этому великому христианскому государю приходится из-за сарацин [247] Имеются в виду турки. ехать с далекого Востока на самые крайние на Западе острова в поисках поддержки против них […]. О, Боже, что сталось с тобой, древняя слава Рима?

Советы василевса Мануила II своему старшему сыну и соправителю Иоанну VIII Палеологу (1392–1448 гг.) в отношении церковной унии.

Сын мой, определенно и достоверно известно нам от самих нечестивых (т. е. турок), что их очень пугает, как бы мы не договорились и не объединились с франками, ибо они думают, что если это произойдет, то им будет причинено из-за нас большое зло христианами Запада.

Так вот о Соборе [248] Речь шла о возможности созыва Вселенского церковного собора, на котором должно было произойти объединение православной и католической Церкви. : пекись и хлопочи о нем, и особенно тогда, когда тебе необходимо запугать нечестивых. Но не предпринимай ничего для того, чтобы осуществить его, потому что я не вижу, чтобы наши способны найти какой-нибудь способ объединения, мира и единодушия, но они стремятся тех обратить к тому, чтобы мы стали как прежде. А поскольку это почти невозможно, боюсь, как бы не произошла еще худшая схизма — и тогда бы мы раскрылись перед нечестивыми.

Из Послания Константинопольского патриарха Антония IV (1389–1390, 1391–1397 гг.) к Великому князю Московскому Василию I.

Совсем нехорошо, сын мой, когда ты говоришь: у нас есть Церковь, но нет царя. Совершенно невозможно, чтобы у христиан была Церковь, а царя не было, ибо царство и Церковь составляют единство и общность, и совсем невозможно разделить их […]. Послушай первоапостола Петра, который в Первом послании говорит: «Бойтесь Бога, царя почитайте». Он не сказал «царей», чтобы тем самым никто не думал о так называемых царях отдельных народов, но сказал «царя», чтобы показать, что в мире царь один […]. Если некоторые другие христиане присвоили себе имя царя, то это случилось вопреки природе и закону посредством тирании и насилия. Какие отцы, какие соборы, какие канонические определения говорят об этих царях? Всегда и повсюду раздается их голос о едином природном царе, которого законы, предписания и указы по всему миру имеют законную силу, его одного и никого другого христиане повсюду поминают.

1. В чем, по словам Константина из Островицы, состояла особенность организации управления завоеванных османами территорий?

2. Чем отличалось войско янычар от ромейского и западноевропейского войска?

3. На чем по данным источника второй половины XV в. зиждилась мощь турецкого султана? Какую эпоху в истории самого Ромейского царства это напоминает?

4. Вспомните, почему Константинополь в середине XIV в. оказался в том плачевном состоянии, какое описывал Никифор Григора?

5. Можно ли верить современнику, оценивавшему отношение к византийскому василевсу на Западе? С чем оно было связано?

6. Какой важный совет дал император Мануил II своему сыну? На чем основывались его политические рассуждения и насколько они были верны?

7. В чем пытался убедить князя Василия Московского Патриарх Антоний и почему он вынужден был это делать? С какими изменениями в положении императорской власти в Византии к концу XIV столетия это связано?

К концу XIV в. Ромейское царство сократилось до ближайших европейских пригородов своей столицы, небольшой части Греции и нескольких островов в северной части Эгейского моря. Даже в самом Константинополе, перенесшем чуму и несколько осад, осталось не более 40–50 тысяч населения — десятая часть того, что было во времена расцвета. Наследники Константина Великого превратились в вассалов турок-османов. Они чувствовали себя в своих стенах будто обитатели тюрьмы, покидать которую боялись. Защищать больше было нечего. Но в 1402 г., когда дни «Града Константина», а вместе с ним и ромейской державы, казалось, были сочтены, весь христианский мир потрясла ошеломляющая, радостная весть — войско османов оказалось жестоко разгромлено чужими руками. Теперь ромеям не надо было ждать безуспешно просимой помощи Запада.

Византийцы на некоторое время освободились от тесной «опеки» турок, вынужденных заняться обрушившимися на них проблемами. Но, как показало дальнейшее, судьба послала ромеям лишь недолгую передышку перед решительным наступлением мусульман. Византийцы оказались слишком слабы, чтобы воспользоваться последним шансом для спасения. Мучительные сомнения, неуверенность, религиозные споры все более поглощали ромейское общество, одна часть которого ждала избавления от турецкой угрозы с католического, латинского Запада, а другая, гораздо большая, не хотела идти на уступки ценой гибели отеческой веры, а значит, души.

Неожиданное освобождение того, что осталось от Ромейского царства, пришло с того самого тревожного Востока, откуда его меньше всего можно было ожидать. В Париж, где в то время утешался королевскими обещаниями и рыцарскими пирами Мануил II, прилетела ошеломляющая, будоражащая новость — армия непобедимого султана Баязида I потерпела сокрушительное поражение от жестокого эмира среднеазиатского Самарканда Тимура . Кровь и огонь нашествия его мирозавоевательных воинов к тому времени уже изведал весь Восток от Индии до Черного моря. Казавшаяся безвыходной, ситуация предстала в совершенно новом свете и заставила ромеев поверить в чудесную удачу.

Наследственный наместник городка Кеш вблизи Самарканда, Тимур Гураган (1336–1405 гг.) принадлежал к небольшому знатному тюркскому роду Туркестана и в молодости был табунщиком-разбойником. Рыжеволосый, громкогласный, высокий, хорошего сложения, сильный и отважный, он объявил себя эмиром, наследником монгольского владыки Чингисхана, знаменитого объединителя монгольских племен, и задался целью возродить громадную разобщенную монгольскую державу в прежних границах. Используя ненависть местных жителей к ханам Моголостана, как звался восточный Казахстан, он к 1370 г. подчинил себе значительную часть их земель и основал государство со столицей в Самарканде. Для достижения этой цели Тимур создал хорошо организованное, дисциплинированное войско по монгольскому структурному образцу и предпринял серию грандиозных, кровавых завоевательных походов, принесших ему богатую добычу. Давнее увечье правого колена из-за тяжелого ранения и развившегося костного туберкулеза принесло эмиру прозвище Тимур Ланг, с персидского — «Железный хромой», у европейцев — Тамерлан, но не помешало ему стать одним из величайших полководцев средневековья. Воспользовавшись развалом монгольских улусов, он подчинил Маверранахр — «Заречную страну» — земли в долинах рек Амударьи и Сырдарьи, богатые государства Центральной и Средней Азии, Азербайджан, Грузию, разгромил Золотую Орду и татар на юге Руси, в Поволжье, Приазовье и Крыму, наводнил своими отрядами Афганистан, опустошил Месопотамию и Сирию, совершил вторжение в Индию.