Сергей Сорочан - Ромейское царство

Смуты у турок, сопровождавшиеся разгромом и удавлением одного султана за другим, довольно быстро прекратились. Юный 17-летний Мурад II (14211451 гг.), ставший султаном после внезапной смерти своего миролюбивого по отношению к Византии, симпатизировавшего Мануилу 32-летнего отца Мехмеда I (1413–1421 гг.) по прозвищу Челеби («Благородный»), оказался решительным, жестоким правителем, достойным продолжателем агрессивной политики своего деда — Баязида Молниеносного. Он добил реанимированных Тимуром непокорных сельчукских эмиров, объединил отпавшие бейлики, стал полновластным правителем османских владений в Азии и Европе, укрепил Османское государство, набрал былую силу и, разъяренный очередными интригами византийцев по поводу османского престола, сам перешел в ударное наступление на Ромейское царство.

Его опорой стали сипахи — владельцы тимаров. Так называли владения, приносившие от трех до двадцати тысяч акче в год. Малочисленной, но весьма влиятельной стали группировки более богатых зеаметов с доходом от двадцати до ста тысяч акче и хассов с доходом свыше ста тысяч акче в год. Именно их держатели занимали высшие государственные посты. Им принадлежала основная масса частных земельных владений — мюльки. Крупные земельные владения-вакуфы были переданы мусульманскому духовенству. Их обрабатывали зависимые крестьяне — райяты, которые за пользование отдавали часть урожая.

Кроме того, на государственной службе и в войске султан, согласно давнему обычаю, стали активно использовать «государственных рабов» — капыкулу. Невольников поставляла уже известная нам система принудительного налога кровью — девширме. Мальчики, вырванные из христианских семей, несколько лет жили в турецких семьях, обучались турецкому языку. Затем их отдавали бекташам (орден дервишей-мистиков), которые воспитывали в подростках преданность исламу и султану. «Государственных рабов» распределяли для службы при дворе, в султанских мастерских или в корпус знаменитых янычар.

Именно Мурад II уделил особое внимание «ени чери» — «новому войску». К этому времени янычары превратились в ядро дворцовых полков турецкой армии — замкнутую военную профессиональную корпорацию — султанскую гвардию, регулярно получавшую плату каждые три месяца и вооруженную, экипированную на средства султана. Им полагались надбавки за годы службы, бахши — наградные и деньги для покупки лука, стрел, пошива одежды, которая представляла длинный доломан, плащ, шаровары и особый головной убор. Комплект такой одежды выдавали раз в год. Лучшие янычары в виде поощрения получали даже земельные пожалования — тимары, тогда как провинившихся наказывали тюремным заключением на несколько дней, ударами палицей, ссылкой или даже смертной казнью через повешенье, которая следовала после исключения из янычарского корпуса. Каждая орта корпуса располагалась в отдельной казарме. Янычарская пехота, лучники, конница, артиллерия проходили регулярные тренировки, отличались особенно высокой боеспособностью и абсолютной преданностью правителю и исламу. Это были прежде всего парадные войска, которые в мирное время выполняли охранно-полицейские функции, стояли гарнизонами в провинциальных крепостях, где сменялись раз в три года. Ими командовал ага — господин, высший командир, который лично назначался султаном, подчинялся только ему и был членом султанского совета — дивана. Именно в его резиденции — Ага-Капу производили все необходимое для корпуса «нового войска».

Широко внедрялось стремительно распространявшееся на протяжении XIV в. огнестрельное оружие — пушки, мушкеты, пищали. Развернулось строительство морского и речного флота, которого давно не хватало османам.

Полагаясь на эти громадные силы, уже летом 1422 г. Мурад II с юношеским нетерпением устремился на Константинополь, за год до этого вновь ставший данником мусульман. Он приказал воздвигнуть вокруг него осадные башни и огромные земляные валы, выше оборонительных стен, откуда парк мощных метательных машин, вибрируя мускулами жил, осыпал город тучей снарядов. Тогда же османы, набираясь опыта, впервые применили здесь пока еще слабую, не очень эффективную пороховую артиллерию, привезя к стенам города громадные, грубо перетянутые стальными полосами «бомбарды» под командованием немцев. Здесь же они стали учиться устройству подкопов под оборонительные стены с целью закладки пороховых мин. Столица отважно выстояла, но не столько благодаря силе укреплений и отчаянному упорству защитников, сколько благодаря попытке брата Мурада, Мустафы захватить трон, что помешало султану довести начатое до конца. Приказав сжечь осадные башни, он отвел войска.

Тем не менее, генеральная репетиция будущего решающего штурма Константинополя состоялась, а на следующий год южная Греция оказалась опустошена турками, прорвавшими с таким трудом отстроенный на Коринфском перешейке Гексамилион. Согласно унизительному мирному договору 1424 г., ромеи отказывались от части своих и без того крохотных владений и должны были платить султану ежегодную, очень обременительную для них дань в 30 тысяч иперпиров.

В 1430 г., через пять лет после смерти состарившегося Мануила II Палеолога, когда уже правил его старший сын, Иоанн VIII Палеолог (1425–1448 гг.), древняя, прославленная Фессалоника, несмотря на помощь венецианцев, принявших ее в дар от деспота Андроника, другого сына Мануила, и обещавших превратить во «вторую Венецию», вновь попала под власть османов, теперь уже навсегда. После семи лет тяжелейшей блокады и голода в ней осталось не более десяти тысяч жителей. В итоге подошедшей к городу огромной армии султана Мурада II понадобилось всего лишь три часа, чтобы проломить оборонительную стену и коротким, решающим штурмом взять город, население которого ненавидело венецианцев не меньше турок. Его церкви и дворцы были опустошены и сожжены, после чего уцелевших от зверств и продажи в рабство фессалоникийцев частично выселили, а части предложили вернуться под гарантию султана об их безопасности. Не лучше было положение в Анатолии и других центрах, которые после зачистки и отуречивания, исламизации местного населения, по давно опробованной османами тактике заселялись турками.

Используя мощную пушку, Мурад в конце 1446 г. в очередной раз пробил брешь в Гексамилионе и за пять дней вторгся с севера на Пелопоннес, снова разграбив и опустошив его. Чума и военные бедствия свели население Коринфа, Патр и даже Мистры до нескольких тысяч жителей, а в Афинах их не набралось бы и тысячи. Деньги, уже не золотые, которых больше не выпускали, а серебряные, окончательно обесценились, система распределения продовольствия не действовала, несчастные, хронически недоедавшие, ослабевшие люди становились все более беззащитными перед свирепствовавшими эпидемиями.