Павел Щеголев - Первенцы русской свободы

Очевидно, составитель того заключения о «Зелёной лампе», которое мы выше привели из составленного в 1827 году «Краткого описания тайных обществ», уже имел в виду донесение Толстого. Трудно предположить, что Толстому были известны показания Трубецкого о «Зелёной лампе», а отсутствие противоречий в его объяснениях этим показаниям свидетельствует о том, что представление об этом кружке, данное Трубецким и Толстым, соответствует действительности. Толстой только углубляет и дополняет сообщение Трубецкого. Но где же в этом рассказе сказочный разгул и разврат, о котором сообщил нам П. И. Бартенев? Вспомним о том, что Толстой написал свои объяснения с целью своего оправдания: если бы хоть наполовину были верны россказни П. И. Бартенева, то неужели же Толстой упустил бы случай окрасить кружок «Зелёной лампы» в антиполитический тон? Не забудем и того, что в расчёты Толстого, основательно исказившего в своих объяснениях свои отношения к тайным обществам, входило быть искренним в рассказе о «Зелёной лампе».

Итак, главнейшая задача кружка — чтение литературных и, преимущественно, на политические темы произведений. Это заключение подтверждается и рассказом П. А. Ефремова о протоколах и бумагах «Зелёной лампы», которые ему пришлось видеть у М. И. Семевского. Покойный П. А. <���Ефремов> неоднократно высказывал пишущему эти строки сожаления, что он не воспользовался в своё время хоть частью этих бумаг [510]. Из этих протоколов и бумаг было видно, что в «Зелёной лампе» читались стихи и прозаические сочинения членов (как, напр., Пушкина и Дельвига), представлялся постоянный отчёт по театру (Д. Н. Барковым), были даже читаны обширные очерки самого Всеволжского из русской истории, составленные не по Карамзину, а по летописям. «В этих протоколах — продолжает П. А. Ефремов — я видел указание на чтение стихотворения бар<���она> Дельвига: „Мальчик, солнце встретить должно“, неоднократно приписывавшееся Пушкину, и тут же приложено было и самое стихотворение, написанное рукою барона и с его подписью» [511].

Общество при наличности некоторой политической пропаганды усвоило себе и некоторые особенности тайных обществ: соблюдение тайны, обмен кольцами. Но в сплетне, сообщаемой Анненковым о «Зелёной лампе», не отразилась ли эта таинственность и обрядность в упоминании о парламентских и масонских формах? И вообще весь рассказ Анненкова не напоминает ли тех баснословных и нелепых обличений масонов, которыми была полна последняя четверть XVIII века? Анненков, которому вообще нельзя отказать в историческом чутье, был введён в обман, прежде всего, присущим ему ханжеством в вопросах морали и религии. Это ханжество — мы знаем — заставляло его вычёркивать, да — вычёркивать строки Пушкина из подлинных рукописей. И тут из-за этого свойства своей натуры Анненков не заметил, что разгул и разврат и Пушкина, и «Зелёной лампы» вовсе не были необыкновенны даже до грандиозности, а умещаются в исторических рамках. Время такое было, но Пушкин — не алкоголик и не садист.

Познакомившись с объяснениями Толстого, мы можем осветить два места из стихотворений цикла «Зелёной лампы», которые до сих пор были несколько неясны. Вспомним

По словам Толстого, название «Зелёной лампы» было двусмысленно, и девиз общества был: Свет и Надежда.

В письме к Толстому Пушкин о кружке говорит

Союзники, союз и клятвы… у Пушкина; тайное общество вольнолюбивых людей, связанное клятвами, обменом колец… в объяснениях Толстого.

Обратимся к составу «Зелёной лампы». До опубликования официальных документов мы знали в числе членов, кроме Н. В. Всеволжского и его брата [513], Як. Н. Толстого, офицера л.-гв. Егерского полка Дм. Ник. Баркова, ген. штаба М. А. Щербинина, лейб-улана Ф. Ф. Юрьева, лейб-гусара П. П. Каверина, адъютанта П. Б. Мансурова, А. И. Якубовича, В. В. Энгельгардта, А. С. Пушкина и позднее его брата Льва [514]. Теперь мы должны прибавить к ним кн. С. П. Трубецкого, Улыбышева, барона Дельвига, А. Г. Родзянко (по показаниям Трубецкого), полк<���овника> Жадовского, полк<���овника> Ф. Н. Глинку и Токарева. Пожалуй, к ним нужно прибавить и Н. И. Гнедича [515]. Толстой, назвав поименно только трёх, говорит о 20 членах или немногим более. Нам известно сейчас 20 фамилий.

О том, кто такие были братья Всеволжские, Дм. Ник. Барков, Ф. Ф. Юрьев, М. А. Щербинин, П. Б. Мансуров, В. В. Энгельгардт, А. Г. Родзянко, мы знаем из комментариев к сочинениям Пушкина [516]. Только тут они и оставили свои фамилии. Стоит подчеркнуть участие в кружке «Зелёной лампы» Александра Дмитриевича Улыбышева, известного знатока музыки, автора биографии Моцарта, вышедшей в 1843 году на французском языке [517]. В период «Лампы» он служил в министерстве иностранных дел и редактировал «Journal de St. Pétersbourg», в котором он помещал свои музыкальные рецензии. Искусство было главным интересом жизни Улыбышева во всём её течении. Нельзя не указать, что Улыбышев всегда высказывался против крепостного права [518]. О полковнике Жадовском Б. Л. Модзалевский любезно сообщил нам следующее: «Иван Евстафьевич Жадовский служил в л.-гв. Семёновском полку; 11-го мая 1817 г. переведён из капитанов Семёновского полка полковником в Гренадерский короля Прусского (потом С.-Петербургский Гренадерский) полк; состоя в этом же чине, 25 марта 1819 г. уволен от службы „за ранами, с мундиром и пансионом полного жалованья“. Полк этот в 1817—20 годах большею частью был в Петербурге и его окрестностях» [519].

К тому, что мы знаем о П. П. Каверине, лейб-гусаре и Геттингенском студенте, нужно добавить, что он был членом Союза благоденствия [520]. Наконец, князь С. П. Трубецкой, Я. Н. Толстой, Ф. Н. Глинка и умерший в 1821 году в Орле в должности губернского прокурора Александр Андреевич Токарев были деятельнейшими членами Союза благоденствия в то самое время, когда они появлялись в собраниях «Зелёной лампы». Все то, что мы теперь узнали о «Зелёной лампе», невольно наводит на мысль, что этот кружок был для них местом пропаганды их идей. Отметим, что председателем кружка был Я. Н. Толстой. Он и в стихах Пушкина отличается от других сочленов: к чему Пушкин относится с особым почтением.

Но нельзя ли ещё подробнее определить те отношения, которые привязывали членов тайного общества к кружку «Зелёной лампы».