Павел Щеголев - Первенцы русской свободы

Не получив никаких указаний от Пестеля, Комиссия обратилась, конечно, к Трубецкому. 12 января Трубецкому был предложен следующий вопросный пункт:

«Комитет имеет определительное показание, что вы известны о существовании в России особого тайного общества под названием Зелёная Лампа , по сему требует от вас:

1) Где сие Общество существует, когда возимело своё начало и кем именно основано?

2) Какая цель и намерение сего Общества, какими средствами полагали достигнуть цель свою?

3) Кто именно члены сего Общества?

4) С какими другими обществами оное имеет сношение?

5) На каких правилах или законах Общество сие составлено?»

Князь Трубецкой дал следующие ответы на эти пункты.

«1) Общество Зелёной Лампы возимело начало в 1818-м году и основано было камер-юнкером Никитою Всеволодовичем Всеволожским.

2) Цель сего общества была просто собираться читать сочинения, которые члены приносили для чтения в оном; а политической цели никакой, сколько мне известно, не было.

3) Из бывших членами сего общества, кроме меня и Всеволожского, известны мне ещё были: Улыбышев, служащий ныне в коллегии иностранных дел; Дельвиг (барон), где служит не знаю, но известен литературными своими произведениями; Яков Николаевич Толстой , старший адъютант Главного штаба его величества; кажется, был Родзянко , служивший в л.-гв. Егерском полку; Барков , служивший в оном же полку. Ещё кто был, упомнить не могу. Я был недолго членом сего общества, не более двух месяцев пред отъездом моим в чужие края в 1819-м году и после, когда оно расстроилось, я достоверного ответа дать не могу.

4) Сколько мне известно, оно ни с какими другими обществами сношения не имело.

5) Особых правил и законов, сколько я знаю, оно никаких не имело; только в члены принимались не иначе как по общему согласию; каждый член был обязан сочинения свои прежде читать в сём обществе, до издания их. Собирались у Всеволожского, кажется, раз в две недели» [503].

13 января члены Комиссии заслушали ответы князя Трубецкого и положили «иметь в виду, не откроется ли насчёт „сего общества“ каких-либо дальнейших пояснений» [504]. Но дальнейшие объяснения не увеличили запаса сведений Комиссии. Зубков в то же время показал, что «слыхал о каком-то обществе „Зелёной Лампы“, но не помнит от кого» [505]. 16 января полковник Бурцов в своих показаниях написал: «О других [кроме Союза благоденствия.— П . Щ. ] тайных обществах в России и Малороссии существующих я совершенно ничего не знаю, кроме того, что при исследовании происшествия Семёновского полка открыто было полициею в Петербурге много тайных обществ и из них одно именовалось „Зелёной Лампы“, в котором был членом камер-юнкер Всеволожский. Это я слышал от полк<���овника> Глинки. Также говорили, что есть большое общество мистическое, в котором действовал г. Лабзин. Но обо всём этом я поистине ничего точного не знаю» [506]. Ввиду отсутствия дальнейших сведений, Комиссия оставила без внимания «Зелёную Лампу», составив приведённое нами выше и прописанное в «Алфавите» заключение. Комиссия не потребовала даже к ответу влиятельного члена Союза Благоденствия Я. Н. Толстого, хотя принадлежность его к Союзу была известна Комиссии. Император Николай I приказал Толстого, находившегося за границей, «поручить под секретный надзор начальства и ежемесячно доносить о поведении» [507].

После окончания дела декабристов и приведения приговора в исполнение Я. Н. Толстой, сидя за границей в самом бедственном положении, без денег, без писем с родины, под вечным подозрением, задумал реабилитировать себя. 26 июля (очевидно, по новому стилю) 1826 г. из Парижа Толстой обратился с всеподданнейшим письмом, в котором дал объяснения о своих отношениях к тайным обществам. Письмо это, очевидно, не подействовало. 17 октября того же года Толстой обращается уже с всеподданнейшим прошением и прилагает записку, в которой не совсем дословно повторяет объяснения письма от 26 июля [508]. В приложениях мы даём текст письма и записки, но здесь нас не интересует история реабилитации Толстого и не занимает вопрос, как и насколько верно изображает Толстой свои отношения к тайным обществам. Мы остановимся только на его рассказе о «Зелёной лампе». Заметим, однако, что Толстой старается свести к нулю своё участие во всех тайных обществах, предпочитая подробнее рассказать о «Зелёной лампе». Такой метод оправдания, надо думать, был подсказан неглупому Толстому известной ему судьбой товарищей по «Зелёной лампе» и, прежде всего, Всеволожского. Вот что говорит Толстой о «Зелёной лампе». Воспроизводим рассказ письма, в скобках указывая изменения и дополнения записки, приложенной к прошению [509].

«В 1818 [или 1819 году] составилось общество в доме камер-юнкера [Никиты] Всеволжского. Цель оного состояла в чтении литературных произведений. Я был одним из первых (главнейших) установителей сего общества и избран первым председателем.— Оно получило название „Зелёной Лампы“ по причине лампы сего цвета, висевшей в зале, где собирались члены.— Под сим названием крылось однако же двусмысленное подразумение и девиз общества состоял из слов: Свет и Надежда . Причём составлены (составились) также кольца, на коих вырезаны были лампы; члены обязаны были иметь у себя по кольцу.— Общество Зелёной Лампы [невзирая на то] не имело никакой политической цели.— Одно обстоятельство отличало его от прочих учёных обществ: статут приглашал в заседаниях объясняться и писать [последнего слова нет] свободно и каждый член давал слово хранить тайну.— За всем тем в продолжение года общество Зелёной Лампы не изменилось и кроме некоторых республиканских стихов и других отрывков там читанных, никаких вольнодумческих планов не происходило; число членов доходило до 20-ти или немного более. Заседания происходили, как я выше сказал, в доме Всеволжского, а в отсутствие его в моём.— Однажды член, отставной полковник Жадовский, объявил обществу, что правительство (полиция) имеет о нём сведения и что мы подвергаемся опасности, не имея дозволения на установление общества.— С сим известием положено было прекратить заседания и с того времени общество рушилось.— Но из числа членов находились некоторые, движимые политическими видами, и в 1819 [или в 1820] году (кажется) коллежский асессор Токарев и полковник Глинка сошлись на квартире первого, пригласили меня и, присоединив к себе князя Оболенского, титулярного советника Семенова и прапорщика Кашкина (последней фамилии нет), положили составить общество под названием „Добра и Правды“. Уложение уже было написано кол. ас. Токаревым; оно состояло в прекращении всякого зла в государстве, в изобретении новых постановлений в правительстве и, наконец, в составлении конституции».