Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Поместья светских сеньоров сильно отличались от церковных поместий. В то время как аббаты сами руководили эксплуатацией своих земель и следили за ее ходом, князья и бароны, всецело поглощенные своими военными или политическими обязанностями, ограничивались получением доходов и совершенно не интересовались сельским хозяйством. Между ними и их держателями не было никакого непосредственного контакта. На их землях нельзя было встретить тех патриархальных отношений, которые были столь характерны для монастырей. Они перелагали на своих министериалов ( ministeriales ) заботу об управлении и о суде над своими подчиненными. Все их требования по отношению к ним сводились только к аккуратному сбору причитавшихся им оброков, с тем, чтобы их замки всегда широко были обеспечены продовольствием.

Мы уже видели, что фландрским графам с давних пор удалось централизовать под наблюдением своих канцлеров сбор доходов со всех своих земель. Они, несомненно, руководствовались при этом чисто фискальными и финансовыми интересами: между ними и их крестьянами стояли «нотариусы», и, поскольку представлявшиеся ими отчеты ( brefs ) были точны, они очень мало заботились о том, в каких условиях жили крестьяне. Но более того: в то время, как духовные сеньоры собирали свои доходы лишь на основании своего права собственности, светские сеньоры присоединяли еще к оброкам, взимаемым ими со своих собственных земель, повинности, которых они требовали себе, кроме того, за осуществлявшиеся ими политические и юридические функции. Обладая публично-правовой властью в качестве графов, кастелянов или фогтов, они взимали со своих крестьян ежегодную подать ( taille ), заставляли их работать над укреплением своих замков и обязывали их нести повинность содержания сеньора ( droit de gite ). О том, каким тяжелым бременем эти налоги ложились на деревенское население, можно судить на основании жалоб монастырских хронистов. Чтобы освободить от них своих крестьян, аббатства прибегали очень часто к средству, ясно показывающему размеры этого зла. Они давали феоды своим фогтам при условии, что последние откажутся на будущее время от своих «дурных обычаев» ( malas consuetudines ) и своих поборов ( exactiones ). В некоторых местах разражались бурные восстания, как например, в графстве Гинь, в приморской Фландрии и в Голландии [268] Lamprecht, Wirtschaftsleben, Bd. I, S. 864. Ср. Lambert d'Ardres, Chronique, ed. Menilglaise, c. 87. .

Вполне понятно, что светские сеньоры пытались создать себе из этих налогов дополнительные источники дохода. Так как они обязаны были давать феоды своим рыцарям, то доходы с их наследственных земель уменьшались с каждым новым царствованием. Действительно, феодальное держание было бесплодным земельным держанием. Вытекавшая из него военная служба заменяла все другие повинности, и хотя с каждым аллодом, превращавшимся в феод, к армии сюзерена прибавлялся лишний воин, однако его амбарам или его казне наносился тем самым соответствующий ущерб, так как все полезные доходы с феода принадлежали вассалу. Эти доходы позволяли ему вести соответствовавший его общественному положению образ жизни и содержать боевого коня.

В XI веке число рыцарей во всех частях Бельгии было чрезвычайно велико. Значительная часть министериалов (ministeriales) успела уже к этому времени раствориться в рыцарстве. Дело в том, что издавна установился обычай — вероятно, заимствованный из Франции, — давать феоды министериалам [269] См. в Gesta abbat. Trudon., ed. de Borman, т. I, c. 152 — интересный пример превращения одним министериалом должности, порученной ему монастырем, в свободный феод на правах рыцарского держания « liberum militare feodum ». Ср. также упоминающееся у Calbert, Histoire du Meurtre de Charles le Bom, ed. Pirenne, p. 12, расследование, произведенное по приказу Карла Доброго с целью установить его министериалов ( ministeriales ), ошибочно принимаемых за свободных ( liberi ). В результате французского влияния растворение министериалов в рыцарстве предшествовало во Фландрии развитию этого же процесса в Лотарингии. Последние министериалы исчезли в Брабанте и во Фландрии лишь в конце XII века. Фокема Андрэу (Fockema Andreae, Le Ministerialiteit in Nederland. Berichten en medehngen der K. Akad. der Wettenschappen, 1886) полагает, что институт этот сохранился на территории нынешней Голландии до XV века. Но немногие источники, подтверждающие его мнение, относятся к Гельдерну и Фрисландии, т. е. к областям, на которые не распространялось еще в это время нидерландское право. . Благодаря этому последние вскоре потеряли признаки своего несвободного происхождения. Военная профессия, которой они занимались, превратила их в дворян, и хотя в течение некоторого времени то тут, то там можно было встретить — в особенности в соседних с Германией областях: в Генегау, в Брабанте и в Намюрской области, — рыцарей, крепостных сеньора и подчиненных праву «мертвой руки» и праву на лучшую голову скота [270] Они встречались еще во Фландрии в XIII веке (Warnkoenig, Flandrische Staats-und Rechtsgeschichte, Bd. III, № 7), а в Генегау в XIV веке. , но все же подавляющее большинство milites составляло ко времени крестовых походов класс людей, которые, ведя одинаковый образ жизни и занимая одинаковое общественное положение, поставлены были и в одинаковое правовое положение. Браки между членами семей министериалов и свободных вассалов были очень часты [271] Сравни, например, историю семьи Бертульф у Galbert, loc. cit. p. 12, 115. Наоборот, иногда можно было также встретить свободную женщину, которая вынуждена была отказаться от своей свободы, чтобы иметь возможность выйти замуж за серва церкви. Piot, Cartul, de Saint-Trond, t. I, p. 33. , и после одного или двух поколений в общей массе нельзя уже было отличить свободных от несвободных.

Таким образом в Нидерландах, так же, как и во Франции и гораздо раньше, чем в Германии, образовался класс рыцарей, ordo militaris , в который вступали, опоясавшись мечом, подобно тому, как в духовное сословие вступали, получив тонзуру. Как и духовенство, рыцарство пользовалось за возложенные на него обязанности юридическими и финансовыми привилегиями. Занимаясь одним и тем же делом, члены его проникнуты были сильным корпоративным духом. С конца XI века турниры были уже частым явлением во Фландрии и в Лотарингии, и milites стекались сюда со всех концов страны, чтобы совершенствоваться во владении оружием. Их страсть к подобного рода развлечениям была так сильна, что они без всяких колебаний часто решались на большие путешествия, чтобы померяться во Франции с рыцарями графства Вермандуа, Шампани и Пикардии. Впрочем, турниры того времени происходили еще без пышности и церемоний. Это были трудные военные упражнения, настоящие сражения в мирное время, в которых тяжелые эскадроны конницы со всего размаха набрасывались друг на друга и которые неизменно кончались тем, что немало участников их оставалось на месте состязания [272] См. интересный рассказ Германа Турнэского о турнире в Турнэ, где погиб граф Генрих III Лувенский. Mon. Germ. Hist. Script., т. XIV, с. 282. . Эти турниры, бесспорно, оказали очень глубокое влияние на бельгийское рыцарство. Благодаря частому соприкосновению со своими южными соседями фламандцы и валлоны испытали на себе их влияние и постепенно заимствовали у них не только их вооружение, но и их обычаи. Они начали офранцуживаться как раз в то же время, когда клюнийская реформа проникла в нидерландскую церковь и, со своей стороны, подчинила ее французскому влиянию.