Анри Пиренн - Средневековые города Бельгии

Будучи рассеяны по всей стране, они оказали на нее глубокое влияние. Их социальное значение в аграрный период средневековья было столь же велико, как впоследствии, когда вновь ожили промышленность и торговля, значение городов. Монахи, сумевшие всецело завладеть душой народа в XI веке, были также его учителями в области экономики. Их поместья были совершенными образцами хорошо поставленной сельскохозяйственной эксплуатации и мудрого управления, и если многие аббаты приобрели славу святых, то немало их заслужило также репутацию искусных сельских хозяев [259] Аббат Луиппо из Сен-Трона был, например: « Cultor agrorum et nutritor pecorum strenuus » («рачительный полевод и скотовод»). Gesta abbat. Trud., ed. Borman, т. I, c. 63. По поводу различных мелиоративных с.-х. работ в Лоббе, см. Folquin, Gesta abbatum Lobiensium. Об организации церковных владений в Лотарингии см. A. Hansay, Etude sur la formation dt l'organisation economique du domaine de ГаЬЬауе de Saint-Trond depuis les origines jusqua la fin de XIII siecle (Gand, 1899). . Религиозный энтузиазм, царивший в Нидерландах в период крестовых походов, несомненно значительно содействовал материальному благосостоянию аббатств. В то время когда деньги были очень редки, почти все монастыри благодаря пожертвованиям верующих обладали неоценимой привилегией, располагая обширными денежными фондами. Они умели выгодно использовать их [260] Аббат Аделард II из Сен-Трона (1065) писал: « In edificandis per abbatiam aecclesiis et emendis aecclesiae nostrae nobilium villis et prediis de oblationibus ad altare, fideliter operam dabat » («Он преданно и усердно занимался постройкой в аббатстве церквей и покупкой для нашей церкви вилл и поместий знати на деньги, пожертвованные алтарю») Gesta abbat. Trudon., ed. de Borman, т. I, с 18 и далее. . Они строили амбары, овины, мельницы, ввели в Бельгии культуру винограда [261] J. Halkin, La culture de la vigne en Belgique (Liege, 1896 г.) . Они расширяли свои поместья путем удачных покупок. Всякий голод, обрушивавшийся на страну, был для них поводом приобрести по дешевой цене земли мелкого дворянства. В то время как после плохого урожая крестьяне светских сеньоров вынуждены были продавать своих рабочих волов и разорялись, монастырские крестьяне, наоборот, благодаря помощи, оказывавшейся аббатством, могли сохранить свой скот [262] О мерах, принятых епископом Вазо Льежским во время голода, см. следующее место у Ансельма. Gesta episcop. Leod. Mon. Germ. Hist. Script., т. VII, с. 221: « Ne prae instante angustia boves vendere aut de caetero terram inaratam relinquere cogerentur [rustici] ». («Чтобы крестьянам не приходилось вследствие наступающей нужды продавать волов или оставлять землю необработанной».) . К этому надо прибавить, что взгляд на церковные земли, как на вотчину какого-то святого, гарантировал им во время непрерывных частных войн и всякого рода связанных с ними волнений безопасность, являвшуюся результатом уважения к их небесному собственнику [263] В Gesta abbat. Trudon., loc. cit., с. 18 говорится: « Quantacumque es, set werra in patria, quantacumque san discordia in regno, securus ambulabatsecurus terram suam inhabitabat, quicumque sancti Trudonis sive servum sive ancillam se esse dicebat ». («Какова бы ни была война в стране и усобица в королевстве, всякий, кто называл себя крепостным или крепостной монастыря святого Тронда, безопасно мог ездить, безопасно жить на своей земле».) . Социальное положение зависимых людей (членов « familia »), живших на этих землях, было таким образом чрезвычайно благоприятным. Сервы баронов завидовали им так же, как они завидовали впоследствии положению горожан. О притягательной силе монастырей лучше всего свидетельствует непрерывный рост вплоть до конца XI века числа цензитариев ( cerocensuales или hommes de sainteur ), т. е. людей, которые, уплачивая весьма незначительный личный ценз и очень небольшой брачный выкуп (обычно 2 денье), становились под покровительство какого-нибудь аббатства и подчинялись его юрисдикции. Это были люди двух категорий: во-первых — освободившиеся сервы [264] Ch. Plot, Cartulaire de Saint-Trond, t. I, p. 13, 15, 18, 27. Add. Miracula S. Gisleni. Mon. Germ. Hist. Script., т. XV, с. 583; Miracula S. Gengulfi, Ibid., p. 795. — Cp. L. Vanderkindere, Les tributaries ou serfs d'eglise en Belgique au moyen age. Bullet, de l'Academie de Belgique, 3-е serie, t. 34 [1897]. и во-вторых — мелкие собственники, которые, пользуясь характерным выражением источников того времени, меняли «свою свободу на зависимость, более свободную, чем сама свобода» [265] Ch. Plot, Cartulaire de Saint-Trond, t. I, p. 41. . В лице этих цензитариев ( сегоcensuales ) аббатства вскоре обзавелись наряду с кругом своих первоначальных держателей множеством зависимых от них людей, живших в их окружении, принимавших участие в их молитвах, пользовавшихся их моральной и материальной поддержкой и именно в силу этого содействовавших усилению их авторитета и распространению их влияния. Одним словом, эти цензитарии были для монастырей в X и в XI веках тем же, чем горожане, — жившие вне тех городских общин, которые дали им права бюргеров ( haghepoorters, buitenpoorters ), были для городов в XIV и XV веках; этого достаточно, чтобы прийти к заключению, что монастыри пользовались в Бельгии в первой половине Средних веков таким, же влиянием, как и города — во второй половине их.

Нам не стоит здесь больше останавливаться на системе землепользования, применявшейся на церковных землях. В общих чертах она совпадала с системой, которую можно было встретить повсюду в других частях Западной Европы, и соответствовала тем же потребностям. В Нидерландах, как и во Франции и в Германии, поместья были разделены на две части: одна из них ( terra indominicata ) — барская запашка, обрабатывалась непосредственно сервами землевладельца, другая же — составляла наследственные держания, владельцы которых обложены были натуральными и денежными повинностями и обязаны были отбывать барщины, установленные на основании обычного права или письменного соглашения. К сожалению, до нас не дошло ни одного такого письменного акта, но мы знаем, что они существовали уже в очень давние времена. В Х веке епископ Ротард Камбрэский (979–995 гг.) определил путем писаного акта ( lex scripta ) положение зависимых людей своего диоцеза [266] A. Wauters, Libertes communales. Preuves, p. 1. Gesta episcoporum Cameracensium. Mon. Germ. Hist. Script., т. VII, с. 421. Add. Gesta abbatum Lobiensium. Ibid., т. IV, с 61, Guerard, Cartulaire de S. Bertin, p. 396; Duvivier, Le Hainaut ancien, p. 361. См. очень интересный фрагмент, вероятно, XI века, относительно организации поместий Сен-Тронского аббатства в Analectes pour servire а 1 histoire ecclesiastique de la Belgique, t. XIV, p. 31. .

До тех пор пока экономической целью поместий было лишь удовлетворение потребностей собственника и его familia , т. е. до тех пор пока производство поместий регулировалось исключительно непосредственным потреблением и совершенно не зависело от каких бы то ни было коммерческих интересов [267] См. примеч. 226. , их организация оставалась в неизменном виде. Каждое поместье составляло небольшой замкнутый мир, который жил для себя и сам удовлетворял свои потребности. Взаимоотношения, существовавшие между сеньорами и его сервами или его вилланами, были не только отношениями собственника к своим слугам и держателям. Они охватывали все житейские отношения во всех их самых разнообразных проявлениях. Аббат был одновременно господином, судьей и покровителем зависевших от него людей. От имени святого заступника монастыря, представителем которого он был на земле, он осуществлял над своими подданными патриархальную власть. Старосты, которые тщательно выбирались из числа лучших «министериалов» ( ministeriales ) и были несменяемы до конца XI века, не ограничивались только взиманием цензов и повинностей; они, кроме того, творили еще и суд. Каждый барский двор был не только главным складочным местом для всех поступлений в пользу сеньора с данного округа ( ministerium ), центром которого он являлся, но он был в то же время и местом заседаний (вотчинного) суда, в котором судили под председательством старосты семь эшевенов, избиравшихся на всю жизнь из числа членов « familia ». Суд аббатов являлся верховной инстанцией по отношению к этим низшим судам ( laethoven ); в нем получали свое окончательное разрешение дела несвободных людей.