Евгений Воробьев - Москва. Близко к сердцу (Страницы героической защиты города-героя 1941—1942)

"Ветеранов "Компрессора" можно встретить сегодня в заводской проходной, — рассказывал писатель Евгений Мар спустя четверть века после войны. — Многие, кто сейчас сед, были в ту пору подростками. Старичок-плотник принял тогда от директора необычный заказ — изготовить скамейки, чтобы и подростки могли работать у станков. Эта ступенька вверх стала для многих началом большого пути.

В памятный воскресный день 22 июня 1941 года Сережа Горбачев со старшими братьями Павлом, Александром и Николаем явился на работу, ему минуло тринадцать лет.

Получили повестки в военкомат и ушли на войну Александр и Павел Горбачевы. Из их династии остался на рабочем месте автомеханик Николай, да этот самый "мужичок с ноготок" Сережа. Верткий, ростом поменьше даже, чем ему по годам положено, он заправлял "катюши" горючим, а затем прокатывал торопящиеся на фронт машины по двору.

Сердитый звонок вызвал автомеханика Николая Горбачева к директору:

— Что это за "всадник без головы" у вас машины прокатывает? Гляжу — машина идет, а за баранкой никого не видно. Или вы какой-то автомат придумали, или мне от бессонницы померещилось?

— Да это Сережка, братишка мой. Его в самом деле за рулем не видно. Росточком не вышел…

Серегу вызвали к директору, тот учинил экзамен по правилам вождения машины и приказал выдать пареньку спецодежду.

— Поищите спецовку поменьше, — сказал он кладовщику. — А мать подкоротит. — Директор хорошо знал семью Горбачевых и их мать, вырастившую четырнадцать детей.

Сережа трудился по двенадцать часов в день, скидки на возраст не просил. Ночевал в цехе: автомобильный баллон — подушка, а брезентовый чехол заменял одеяло…"

Давным-давно вернулся завод к своим мирным обязанностям: дает стране не "машины огня", а "машины холода" — компрессоры. Они тарахтят на рыбных траулерах далеко в океане, меняют климат в холодильниках, дарят нам прохладу и свежий воздух в театрах и кинозалах.

Многие, многие годы Сергей Иванович Горбачев работал на "Компрессоре" мастером, техником…

В дни Московской битвы припев известной песни "Каховка" лишился своего смысла. Про нас нельзя было сказать, что "мы — мирные люди", и наш бронепоезд стоял не на запасном пути, а вел огневые бои.

До войны на вооружении Красной Армии было всего несколько бронепоездов, поскольку ориентировались на то, что война с противником будет на его территории, а за границей и железнодорожная колея другая…

Но в первые же фронтовые месяцы рабочий класс вспомнил об этом могучем подспорье в боях.

В Москве, Коломне, Подольске, Горьком, Муроме, Тбилиси и в других городах, словно сговорившись, рабочие вспомнили о ценном опыте, прославившем бронепоезда в годы гражданской войны.

В подмосковном депо имени Войкова снарядили бронепоезд "Комиссар Лестев", отлично вооруженный; четыре пушки 76-мм, пушка 45-мм, зенитные пулеметы, восемь бортовых "максимов". Бронедрезину для передового дозора, для разведки тоже снабдили пушкой. Паровоз, тендер, площадки с поворотными башнями, вагон для команды, вагон-баня, санитарный, вагон-кухня — все за броней. Команду бронепоезда составили 28 добровольцев — рабочих депо.

Той осенью монтажнику-высотнику Прохору Игнатьевичу Тарунтаеву пришлось основательно потрудиться на уровне первого этажа. Его направили с бригадой на разъезд Окружной железной дороги.

Ночью на запасной путь прибыл коренастый, с короткой трубой, невзрачный на вид, но мощный паровоз. За ним — десяток платформ. Состав надлежало срочно одеть в броню, вооружить. Прохор, Василий, Иван Тарунтаевы и их товарищи по бригаде обшивали платформы листами брони, кроили, сваривали, клепали орудийные башни. Автогеном вырезали амбразуры; орудия, пулеметы просовывали сквозь них свои стволы. И вот наконец маляр вывел на поворотной башне и на паровозе название бронепоезда: "Москвич" — подвел своей кистью победный итог работы.

Состоялись торжественные проводы. Прозвучала песня "Мы — мирные люди, но наш бронепоезд стоит на запасном пути", и "Москвич" ушел на передовую.

Отныне, когда Прохор Игнатьевич читал в сводке Совинформбюро о действиях бронепоезда, каждый раз гадал: "Может, это наш "Москвич" отличился?"

Помимо "Комиссара Лестева" отправили на фронт московский бронепоезд "Смерть фашизму".

Пополнил боевой строй бронепоезд "Подольский рабочий", обязанный своим рождением коллективу завода имени Орджоникидзе. Бригаду машинистов составили подольские добровольцы.

Из Коломны ушел на фронт бронепоезд "Коломенский рабочий". В первом же бою он получил повреждение: снаряд ударил в заднюю орудийную площадку. После срочного ремонта бронепоезд отправился на перегон Тула — Мценск.

По маршруту, каким больше трехсот лет назад двигалось на помощь Москве нижегородское ополчение, пришел бронепоезд "Кузьма Минин" — подарок рабочих Горького.

Из Мурома подоспели "Илья Муромец" и бронепоезд № 73. "Кольчугу" богатыря Ильи Муромца смастерили из стальных листов толщиной 45 мм.

Все короче становились в Подмосковье маршруты бронепоездов, которые могли вести огонь по противнику, используя подвижность в зоне досягаемости орудий своего калибра.

Но какую пользу приносили они в боях! Остались в памяти активные действия бронепоезда в районе Дмитрова и Яхромы. Помощь оказывалась особенно ценной в тех местах, где была слаба наша противотанковая оборона.

"Рассвет застал нас в Дмитрове, — вспоминал генерал Лелюшенко о боях 28 ноября. — В городе было пустынно, наших войск нет… А южнее города, уже на восточном берегу канала Москва — Волга, слышна частая стрельба танковых орудий. Выскочили на машине на окраину и видим, как вдоль шоссе ползет более двух десятков вражеских танков… Критическое положение! Противник вот-вот ворвется в Дмитров, а здесь штаб армии и войск нет.

И тут, на наше счастье, на линии железной дороги Яхрома — Дмитров появился бронепоезд. Он с ходу вел огонь. Машинист то резко бросал его вперед, то так же стремительно уводил назад. Когда бронепоезд подошел ближе, мы с начальником связи подполковником А. Я. Остренко подбежали к нему.

Вскочив на подножку, я постучал по башне. В броне зияли две свежие пробоины и было несколько вмятин. Люк открылся, в нем показался человек в кожаной тужурке, какие ранее носили командиры-танкисты, но без знаков различия, лицо его было испачкано мазутом.

— Командир бронепоезда № 73 капитан Малышев, — представился он. — Веду бой, уничтожил восемь танков.

— Откуда попали сюда?

— Послан был вчера командующим Московской зоны обороны.

— А это кто ведет огонь впереди?

— Это моя вторая бронеплощадка.

Оказывается, поезд состоял из двух самостоятельных бронеплощадок, вооруженных пушками, пулеметами и зенитными орудиями.