Александр Чубарьян - Канун трагедии [Сталин и международный кризис: сентябрь 1939 - июнь 1941 года]

может быть, упомянуть об антигерманских высказыва­ниях мадам Коллонтай 93.

И, наконец, в тот же день был подготовлен меморандум дире­ктора департамента по экономической политике германского МИД о состоянии советско-германских экономических перего­воров. Автор фиксирует состояние переговоров, удовлетворе­ние достигнутыми результатами и одновременно рекомендует получить заверения Молотова о готовности советских властей принять прежние немецкие просьбы о поставках металлов, це­нах и т.п. и зафиксировать все это в соглашении обеих сторон 94.

Как видим, германская сторона подготовила целый набор документов, в которых были изложены все германские намере­ния. Главными из них были: присоединение СССР к тройствен­ному пакту, новый раздел на сферы влияния, согласно которому СССР должен был двигаться в сторону Ирана, Афга­нистана и Британской Индии. Он не получал ничего нового в отношении Проливов и должен был согласиться с немецкими пожеланиями в экономической сфере.

Таким образом, Берлин намеревался явно ограничить уст­ремления СССР и ослабить его позиции в Европе. При этом Гитлер опирался на мощь Германии, которая оккупировала почти всю Европу.

* * *

Итак, 12 ноября в Берлине начались переговоры Молотова с германским руководством. Он имел по две продолжительные беседы с Гитлером и Риббентропом, встречался с Герингом и Гессом 95. Изучение записи переговоров показывает, что Моло­тов точно следовал "директивам". Он уклонился от ответа на вопрос о присоединии СССР к тройственному пакту, ограничи­ваясь словами, что Москве не совсем ясны цели пакта и Совет­ский Союз не хочет быть объектом этого договора.

Гитлер и Риббентроп (и особенно рейхсканцлер) всячески стремились увести в сторону обсуждения общих проблем сов­местных действий и разграничения интересов. Следуя заранее подготовленному плану, Гитлер сформулировал идею о неком восточноазиатском движении стран — участниц пакта на Юг — Германии и Италии — в Африку, СССР — в сторону Индии 96.

Все это объяснялось необходимостью борьбы с Англией. Не­мецкая сторона поставила вопрос, постоянно его муссируя, о необходимости изменения режима черноморских Проливов в пользу СССР и запрета прохода через них военно-морских сил нечерноморских стран 97. Собственно этим и ограничились ре­альные германские предложения, если не считать общих про­странных рассуждений о большом значении советско-герман­ского договора и сотрудничества двух великих держав в буду­щем. При этом Гитлер рассыпался в восхвалении Сталину, не забывая формулировать свои цели.

Во время одной из бесед Гитлер заявил, что Германия не ну­ждается в военной помощи России, но чтобы успешно противо­действовать Англии, готова к силовому проникновению на территории, в которых она существенно заинтересована поли­тически и экономически 98.

Он как бы заранее объяснял последовавшие шаги к проник­новению на Балканы. Особо Гитлер остановился на отношении к США, отметив империалистический характер их политики и необходимость противостоять "англо-саксонскому союзу".

Что касается Молотова, то он беспрерывно повторял два —три сюжета, подчеркивая важность решения не столько общих, сколько чисто конкретных вопросов. Половина време­ни всей беседы с Гитлером была отведена финляндскому воп­росу. Молотов постоянно настаивал на признании Германией прежних с ней договоренностей о Финляндии как сферы совет­ских интересов, имея, видимо, в виду завершить финский воп­рос, который не был доведен до конца. При этом Молотов ссы­лался на два негативных факта — присутствие немецких войск на финской территории и антисоветские демонстрации в Фин­ляндии. Соглашаясь с Молотовым, Гитлер также постоянно по­вторял, что теперь ситуация изменилась. Германия не хочет возникновения военной ситуации на Балтике и имеет собст­венные экономические интересы в Финляндии 99.

Молотов же настаивал, что в договоре и приложении к нему от 23 августа немцы не делали никаких оговорок в связи с раз­граничением сфер интересов, но Гитлер, а потом и Риббентроп были непреклонны. В итоге Москва не получила свободу рук в Финляндии. Гитлер откровенно сказал о психологических и мо­ральных обязательствах Германии перед финским народом. Он напомнил, что во время зимней войны, когда финны "храб­ро защищались, симпатии всего мира были на стороне финнов, а Германия вопреки всему тогда поддержала Советский Со­юз" 100. Гитлер особенно настаивал на необходимости избежать нового конфликта, явно намекая, что любые действия СССР в отношении Финляндии приведут к "новой войне" 101и в этом случае обстоятельства могут заставить Германию вмешаться в события, чтобы воспрепятствовать возможности создания анг­лийских или даже американских воздушных баз в Швеции или в самой Финляндии 102.

Это был уже прямой выпад против СССР, так же как и сло­ва фюрера, что Германия не будет ничего предпринимать в слу­чае каких-либо действий Финляндии против России, но употре­бит свое влияние, если будет движение в противоположном на­правлении (т.е., видимо, действий России против Финляндии). Он также отверг утверждения о нахождении немецких войск в Финляндии, заявив, что войска лишь проходят в Киркенес (в Норвегии) через Финляндию, о чем Берлин информировал Мо­скву. Гитлер напомнил и о военных сооружениях на Аландских островах, что также заботит Германию 103. Одним словом, он дал понять, что в отношении Финляндии время для СССР уже ушло.

В связи с вопросом о разграничении интересов Молотов пытался апеллировать к случаю с Буковиной, когда, следуя просьбе Берлина, СССР отказался от прав на Южную Букови­ну. На это Гитлер сказал, что о Буковине вообще речь не шла в приложении к договору. А на слова Молотова, что именно бла­годаря СССР Германия смогла, перебросив войска на запад, одержать свои победы, Гитлер цинично заявил: Германия обо­ронялась от Франции и Англии, а СССР захватывал территории других государств 104.

Следующий вопрос, на котором также неоднократно наста­ивал Молотов, касался советских гарантий Болгарии и ввода ту­да советских войск 105. И Гитлер, и Риббентроп с порога отверг­ли эту идею, заявив, что надо запросить мнение и Болгарии и Италии 106. Когда же Молотов сослался на германские гарантии Румынии и ввод туда немецких войск, германские лидеры объ­яснили это тем, что их просила об этом Румыния, и необходимо­стью противодействия Англии, между тем как СССР никакой войны не ведет и поэтому цель его требования непонятна 107. Вопрос о Проливах Молотов предлагал решать в двустороннем порядке — между СССР и Турцией, с чем германские руково­дители также не согласились 108.

В беседе Геринга с Молотовым затрагивались экономиче­ские вопросы, но и здесь не обошлось без взаимных упреков, хотя и делались общие дружелюбные заявления 109.