Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

В то же время не вызывает особых сомнений то, что после катаклизмов 1239–1240–1263 гг. на предгорной равнине оставались какие-то группы аланского населения, не ушедшего в горы. В частности, они сохранялись в таких золотоордынских городах, как Верхний и Нижний Джулаты, имеющих золотоордынские культурные слои аланского времени. Несмотря на интенсивный приток нового населения извне, в основном мастеров-ремесленников, аланские производственные традиции продолжали сохраняться, вплетаясь в ткань эклектичной золотоордынской культуры. Так, хорошо развитое гончарное производство аланской эпохи оказало воздействие на формирование керамики Золотой Орды XIII–XIV вв. — последняя заимствовала от алан налепные валики по тулову сосудов и некоторые приемы орнаментации (43, с. 266; 44, с. 156). С. Е. Михальченко считает даже алано-болгарское влияние на золотоордынскую керамику одним из главных (45. с. 131).

В пользу наличия аланского населения на равнине к концу XIII в. говорит и то, что Дедяков на Руси остается известен как ясский, а не татарский город. «Отатаривание» Дедякова — Верхнего Джулата, следует полагать, началось лишь после его погрома в 1278 г., когда в связи с борьбой с Хулагидами золотоордынскому правительству пришлось усилить оборону своей территории на ключевом Дарьяльском направлении. Аналогичное положение складывается на Северо-Восточном Кавказе, где Орда также переходит к обороне, создав здесь пограничный округ во главе с Тама-Тогдаем (33, с. 10).

Происходит и встречное движение: часть алан расселяется по городам Золотой Орды за пределы своей территории. Побывавший в столице Орды городе Сарае Берке в 1333 г. арабский путешественник Ибн-Батута среди жителей этого города засвидетельствовал «асов, которые мусульмане» и что «каждый народ живет в своем участке отдельно, там и базары их» (6, с. 306). Видимо, часть алан была переселена монголами в их города Поволжья Сарай Бату и Сарай Берке и, осев здесь, вслед за монголами приняли мусульманство. Не исключено, что из числа этих асов-ясов хан Мамай, готовившийся в 1380 г. к походу на Русь, собрал наемные отряды: согласно русской летописи, Мамай «наймаа Фрязы, Черкасы, Ясы и иныа к сим» (46, с. 291). Хорошо известно, что на завоеванных территориях татаро-монголы вводили воинскую повинность и заставляли местные народы участвовать в их войнах и походах. Так, в Грузии для участия в монгольских военных акциях было мобилизовано 20 % мужского населения (39, с. 103). К участию в войнах монголы широко привлекали и северокавказские народы асов, черкесов, лезгин (47, с. 15; 48, с. 11). Поэтому участие алан-асов-ясов не только в предприятиях Мамая, но и в войнах с Хулагидами весьма вероятно.

В ходе почти столетней войны с Хулагидами территория Алании использовалась золотоордынскими ханами в качестве исходного плацдарма для вторжений на территорию ильханов в Закавказье. Аналогичную картину мы наблюдали в VIII в. во время арабо-хазарских войн. Предгорные равнины Северного Кавказа использовались и для иных целей. Известно, что в промежутках между войнами и походами монголы устраивали обширные охоты с участием войск, что было своего рода маневрами. Охота занимала до 2–3 месяцев, для нее отводились специальные районы (49, с. 63). Так, по словам Рашид ад-Дина, зимой 1301–1302 гг. ильхан Газан-хан провел большую охоту в Ширване и Дагестане (10, т. III, с. 189). Золотоордынские ханы устраивали такие охоты в долине Терека, покрытой густыми лесами и изобиловавшими зверем и дичью. Готовясь к походу в Азербайджан, хан Узбек в октябре — ноябре 1318 г. прибыл с войском и свитой в район Джулата, где состоялась большая охота (50, с. 181), а 22 ноября 1318 г. был казнен тверской князь Михаил (22). Собрав здесь ополчения местных вассалов («в то же время съехалось бесчисленное множество от всех язык…», 22, с. 176), в январе 1319 г. Узбек с плацдарма на территории современной Северной Осетии и Чечено-Ингушетии прошел Дербент и вторгся в Азербайджан, но потерпел неудачу и в сентябре 1319 г. вернулся к Азовскому морю. Весьма вероятно, что среди упомянутых местных ополчений была и аланская рать.

С данными событиями связан интересный документ, происхождение коего неясно, и это внушает к нему некоторое недоверие. Владикавказский краевед Ф. С. Панкратов в 1914 г. опубликовал выписку из не дошедшей до нас старинной рукописи, хранившейся в архиве командира Моздокского полка Султан-Казы-Гирея (40-е годы XIX в.). В выписке говорится, что хан Узбек в 1319 г. проходил с ордою и «исправил гала (кала — «крепость». — В. К.) Татартуп» (51; 52, с. 3). Мне этот документ представляется заслуживающим доверия, так как он контролируется другими и притом надежными источниками. Выше говорилось, что в 1319 г. Узбек действительно находился в долине Терека и здесь зимовал до похода. После поражения в Азербайджане он, судя по контексту «Истории Шейх-Увейса», вернулся в Аланию. Цитируем источник: «В месяцах 719 г. (22.II.1319 — 11.II.1320), так как Абу-Саид еще был мал, (эмир) Чупан забрал его государство в свои руки, решился отомстить Узбеку, собрал войско и двинулся в Ширван. Оттуда он разделил войско на две части; некоторые эмиры отправились из Дербента к берегу реки Терек, а эмир Чупан со своими сыновьями пошел через Грузию. Узнав об этом, Узбек с своего места обратился в бегство. Это была чрезвычайная смелость (?). Пробыв там несколько времени, они вернулись обратно» (7, с. 100–101).

Можно не сомневаться в том, что эмир Чупан пошел «через Грузию» к Дарьяльскому проходу и через него вышел на Северный Кавказ — прямо к Верхнему Джулату — Татартупу, в районе которого в ноябре 1318 — январе 1319 г. находилась ставка Узбека и куда он вернулся после своего бесславного похода на Азербайджан. Узнав 6 приближении иль-ханского войска и не имея должных сил для сражения, Узбек бежал, а Чупан, очевидно, достиг Татартупа и разрушил его укрепления, после, чего вернулся в свои владения. Через некоторое время Узбек вновь появился на Тереке и «исправил» укрепления Татартупа, что свидетельствует о его крупном военностратегическом значении. Позиции Золотой Орды в Алании были восстановлены вместе со рвами и валами Татартупа — опорной базы золотоордынского владычества в Осетии.

Видимо, потрясения 1319 т., а затем и 1324–1325 гг., когда тот же Чупан через Дербент вновь вторгся в улус хана Узбека, «дошел до берегов Терека и не пощадил никого из деревень, городов и кочевников тех мест» (7, с. 143), побудили Узбека разместить на Верхнем Джулате крупный золотоордынский гарнизон. Некоторое подтверждение этому находим в источнике XVI в. «Тарихи Дербенд-наме»: «Уллу-Маджар и Кичи-Мад жар называются теперь Джулад и Татар (Татартуп. — В. К.); последнее название происходит от того, что после разрушения города большую часть новых его обитателей составили татары, выходцы из Крыма…» (5,3, с. 32). О каком разрушении Татартупа идет здесь речь? Это либо набег эмира Чупана, либо нашествие Тамерлана в 1395 г., истины мы не знаем и можем лишь строить более или менее вероятные гипотезы. Но фактом является то, что обширное строительство на Верхнем Джулате, в том числе мечетей, церквей, общественных зданий, придавших ему облик города, развернулось именно при хане Узбеке (54, с. 83–86; 55, с. 111–112), известном в качестве активного распространителя ислама и строителя городов (46, с. 91). Именно после вторжений Чупана Татартуп стал настоящим золотоордынский городом — резиденцией монгольского танмачи (56, с. 91–92) — начальника пограничного военного округа.