Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

Царем Армении в это время был Тиридат I. Собрав войско, он вышел навстречу аланам, но во время битвы едва не попал в плен: аланы набросили на шею царя аркан, и он спасся лишь чудом, перерубив мечом веревку. Об этом аланском военном приеме позже (в IV в.) сообщает епископ медиоланский (миланский. — В. К.) Амвросий: «… Аланы искусны, и у них в обычае накинуть петлю и опутать врага» (73, с. 234). Это прием, обычный для легковооруженных и подвижных кочевников.

Армянское войско потерпело поражение, а «аланы, еще более рассвирепевшие вследствие битвы, опустошили страну и возвратились домой с большим количеством пленных и другой добычи из обоих царств». Среди этой добычи могли быть римские металлические сосуды из кургана Хохлач у Новочеркасска, о чем писал Б. А. Раев (56, с. 89–93).

В связи с вторжением 72 г. источники проливают свет на вопрос о взаимоотношениях алан с аборигенами Кавказа. Из сообщения Иосифа Флавия видно, что между аланами и царем Иберии существовали дружественные, возможно даже союзнические отношения, ибо не случайно «царь гирканов» открыл аланам проход (несомненно, Дарьяльский), а те, в свою очередь, не тронули Иберию, обрушившись на ее соседей. Вспомним, что и в войне 35–36 гг. аланы помогли иберам. Видимо Иберия, лежавшая в самой «горячей точке» близ Крестового перевала и Дарьяльской теснины, была заинтересована только в дружеских и союзнических отношениях со своими северными соседями, в случае нужды привлекая их как ландскнехтов.

Более того, по сообщению армянского историка Моисея Хоренского, иберы были союзниками алан в этом нашествии. «Аланы, соединившись с горцами и привлекши на свою сторону половину Иберии, огромными массами рассыпались по нашей стране», — пишет Моисей Хоренский (74, с. 98). Итак, половина Иберии выступает с аланами (Г. А. Меликишвили считает, что другая часть Иберии находилась в одном лагере с армянами; 70, с. 347). Весьма важно и другое свидетельство Моисея Хоренского: аланы в этом походе соединились с горцами. Ясно, что это не иберы. Тогда кто же?

Обратимся к известной грузинской хронике «Картлис Цховреба» («Жизнь Грузии»), насыщенной модернизированными этнонимами и интерполяциями, но в целом дающей ценную информацию. Здесь говорится, что цари Грузии Азорк и Армазел, решив вторгнуться в Армению, призвали на помощь осов (алан) и леков (дагестанцев). Осы во главе с братьями Базуком и Амбазуком привели с собой пачаников (печенегов) и джиков (зихов — черкесов). Вместе, с леками пришли другие горские племена — дурдзуки (вайнахи) и дидойцы (одно из дагестанских племен; 75, с. 45). Это пестрое и многоязычное войско и вторглось в Армению.

Сопоставление сведений римских, армянских и грузинских историков делает картину вторжения 72 г. более полной: аланы действовали в союзе с иберами и привлекали к участию в походе некоторые кавказские племе- па. Объединение столь различных по происхождению и языку племен в одну, хотя и временную и непрочную, военную организацию под эгидой план говорит о многом. Прежде всего следует согласиться с К. Цегледи в том, что аланское нашествие 72 г. предполагает возникновение нового крупного племенного союза во главе с аланами (76, с. 129–130). Участие северокавказских горцев во вторжении делает мысль К. Цегледи весьма вероятной. Становится также очевидным (вопреки выводам В. Н. Гамрекели и М. П. Абрамовой), что в 1 в. аланы уже жили, хотя возможно и не сплошным массивом, в равнинно-предгорной части Центрального и Северо-Восточного Кавказа и имели здесь непосредственные контакты с местным населением. Видимо, можно говорить и о некотором сближении алан со своими кавказскими соседями, что весьма существенно, ибо оно кладет начало процессам этнической и культурной интеграции и ассимиляции. Эти процессы получат развитие в последующую эпоху.

Нашествие 72 г. потрясло народы Закавказья. В Армении о нем были сложены песни, возможно вошедшие в эпос и фрагментарно донесенные до нас Моисеем Хоренским, опиравшимся в своем повествовании на них. На это указывает сам писатель: «Деяния последнего Арташеса большею частью известны тебе из песней випасанов (певцы-сказители. — В. К.), которые поются в Гохтне: построение города, свойство (Арташеса) с Аланами, рождение его потомков, страстная любовь (царевны) Сатиник к Драканидам… все это, как мы сказали, известно тебе из песней випасанов» (74, с. 97).

Интересен сюжет, связанный с именем аланской «царевны» Сатиник. Объединенное алано-иберское войско, покинув Армению после описанного выше нашествия, удалилось на северный берег Куры (по Г. А. Меликишвили, в Иберии). Сюда же подходит армянское войско во главе с Арташесом. Сын аланского царя попадает в плен к армянам, и сестра этого юноши, по имени Сатиник, приходит на берег реки и через толмачей обращается к Арташесу с просьбой отпустить брата. Арташес идет к берегу реки, видит прекрасную и мудрую деву и решает взять ее в жены. Аланский царь требует на Сатиник выкуп, получает много красной кожи, бывшей у алан «в большом уважении», и золота, и Сатиник становится «первою между женами Арташеса» (74, с. 98–99). Судя по Моисею Хоренскому, эти романтические события относятся к 72 г., но в других армянских источниках аланская царевна Сатиник выступает в роли покровительницы ее сородичей — алан, прибывших в Армению в количестве 18 человек, принявших здесь христианство и удалившихся на гору Сукав, где через 44 года они были перебиты аланами, присланными царем Гигианосом (77, с. 172–185). Эти события могли иметь место не раньше IV в. — времени принятия христианства Арменией. Очевидно, мы сталкиваемся здесь с обычной фольклорной контаминацией, т. е. совмещением разных по времени событий. Такое совмещение произошло и в личных именах: царь Армении Тиридат I назван Арташесом (70, с. 346).

Аланская царевна Сатиник оказалась настолько яркой фигурой, что вошла не только в армянский фольклор, но и в осетинский нартский эпос под именем Сатаны (78, с. 189). Образ мудрой красавицы, «матери нартов» Сатаны — один из основных в нартском эпосе осетин.

С именем Сатиник связан еще один упомянутый выше интересный эпизод. В земле алан скончался их царь — отец Сатиник. Покойному должен был наследовать брат Сатиник, но «другой, завладев страною Аланов, преследовал брата Сатиник». Можно полагать, что речь здесь идет о феодальных междоусобицах и борьбе за власть, а это, в свою очередь, свидетельствует о довольно позднем времени данного сюжета и вновь — о смешении разновременных событий и лиц. Но важным и не вызывающим сомнений фактом остается факт раннесредневековых связей алан с армянами (79), хотя связи эти во многом остаются еще не ясными. Тут же Моисей Хоренский рассказывает: на помощь брату Сатиник был послан армянский полководец Смбат, опустошивший землю врагов рода Сатиник и приведший множество пленных в Арташат. Пленных алан поселили на юго-восточной стороне Масиса (Арарата. — В. К.) и назвали эту землю Артаз, «потому что земля, откуда переведены были пленные, называется поныне Артазом». Область Артаз знает в VIII в. Гевонд, а в X в. Моисей Каганкатваци; по комментарию К. П. Патканова, она находилась в провинции Васпуракан (74, с. 101; 80, с. 4, 126, прим. 19).