Владимир Кузнецов - Очерки истории алан

В конце V — начале VI в. царем Грузии был Вахтанг Горгасал (умер в 502 г.), известный своей борьбой за независимость Картли и переносом столицы из Мцхета в Тифлис. Царствование Вахтанга I Горгасала ознаменовалось новым крупным столкновением с алано-овсами. Об этом подробно сообщает Джуаншер Джуаншериани. Причина похода против овсов указана там же: Вахтанг отправил гонца к своему дяде Вараз-Бакуру просить помощи, «ибо страна его также разорялась овсами» — аланы продолжали свои разорительные набеги. Во главе огромного войска (100 тыс. всадников и 60 тыс. пеших) Вахтанг выступил из Мцхета. В Тианети к нему примкнули «все цари кавкасианов — пятьдесят тысяч конников». Кавкасианы здесь — кавказские горцы — автохтоны, которые Джуаншером отделяются от алан-овсов. Пройдя Врата Дариалана, Вахтанг вступил в Овсети.

Цари овсетские «собрали своих воинов, призвали силы из Хазарии (видимо, подразумеваются гунны-савиры, ибо хазар в это время еще не было) и встретили грузин у реки, что проходит через Дариалан», т. е. на берегу Терека при его выходе на равнину. После богатырских поединков, в одном из которых участвовал овс Бакатар, состоялось генеральное сражение, овсы потерпели поражение и бежали. Грузины «вторглись в Овсети, сокрушили там города, захватили огромную добычу и увели большой полон». Назад войско Вахтанга I вернулось по «Абхазской дороге» (29, с. 63–67; 49, с. 85). Следует полагать, что аланам был нанесен сильный удар. Описание похода Вахтанга Горгасала в «Овсети» свидетельствует о том, что к концу V в. аланы уже. прочно освоили всю предгорную равнину между Тереком и Кубанью и в политическом отношении были здесь господствующей силой, ибо одновременно имели и крепости в горах, куда скрылись после поражения (29, с. 66).

В ходе разразившихся в VI в. ирано-византийских войн аланы принимали в них активное участие то на стороне персов, то на стороне греков. Театром военных действий-преимущественно была Грузия и алано-овские отряды, несомненно, нередко бывали на ее территории. Мы ничего не знаем об оседании каких-то аланских групп в Грузии в это время по письменным источникам, но их дополняют археологические материалы. В настоящее время аланские могильники VI–VII вв. на территории Грузии обобщены усилиями Р. Г. Дзаттиаты и указаны им в Мцхета, Жинвали, Агаяни и Едысе, причем замечено тяготение этих могильников к важным торговым путям и их затухание одновременно с падением сасанидского влияния на Кавказе. Это справедливо позволило Р. Г. Дзаттиаты поставить вопрос о том, что аланские группы были воинскими наемными гарнизонами, несшими для персов охранную службу (18, с. 20; 30, с. 46–47). И здесь мы вновь сталкиваемся с привычным для алан наемничеством в качестве федератов — охранителей границ, дорог, крепостей. Так было в Западной Европе и Паннонии, так было в Крыму, так было в Грузии.

Чрезвычайно существенно, что на Жинвальском могильнике, лежащем в ущелье р. Арагви на трассе Военно-Грузинской дороги, грузинскими археологами открыты катакомбы, идентичные северокавказским и датируемые VI–VIII вв. (31, с. 169). Точное их число неизвестно, так как камеры многих катакомб были разрушены и приняты за грунтовые захоронения, но в 1977 г. найдена целая катакомба со сводчатой камерой и входом с востока. Последний вел в вертикальную шахту глубиной до 2.50 м и был закрыт несколькими камнями, в камере находилось несколько костяков (32, с. 177). Видимо, из тех же разрушенных и не опознанных археологами катакомб Жинвали происходят распространенные на Северном Кавказе и в Причерноморье поясные пряжки с хоботковыми иглами, украшения полихромного стиля (33, с. 36, табл XIV, 1–4). Катакомбный могильник в Жинвали, для грузинской средневековой культуры чуждый, дает документальную возможность говорить о присутствии здесь аланского этноса, придерживавшегося своих привычных традиций. Если до VI в. мы можем говорить о контактах, военно-политическом сотрудничестве и временном пребывании сармато-аланских военных отрядов в Картли и проникновении отдельных представителей алан в высшую картлийскую знать, то с VI в., видимо, можно свидетельствовать о постоянном жительстве здесь групп аланских федератов, размещенных в стратегически и политически важных районах. Вопрос о постоянном присутствии алано-овского населения и его хронологическом начале еще слабо изучен и спорен (34, с. 109–121), и я не берусь предрешать его, но в настоящее время указанная выше дата представляется вполне реальной (хотя о массовом заселении в это время говорить не приходится).

Здесь кстати коснуться не менее сложного и спорного вопроса о появлении алано-овсов в исторической области Двалети (осет. Туалгом) в районе Наро-Мамисонской высокогорной (1700–1750 м над уровнем моря) котловины в верховьях р. Ардон и прилегающей к ней с юга горной территории. Двалети, через которую пролегали исключительно важные пути в Шида Картли через Рокский перевал и в Западную Грузию через Мамисонский перевал, была для северных народов стратегическим ключом к Грузии, и последняя хорошо это осознавала. Согласно грузинской хронике при Хосрове Ануширване (531–579 гг.) персы «вошли в Кавказские горы и построили для себя врата Осетии, а именно: одни большие врата в самой Осетии, двое ворот — в Двалии и одни врата — в Парачване Дурдзукском, поставили тамошних горцев в качестве пограничной охраны» (35, с. 706, прим. 3). Укрепления, воздвигнутые сасанидами, продолжали достраиваться и укрепляться и в последующие эпохи, сохраняя свое значение в течение веков (одно из них — оборонительный комплекс в Касарской теснине в 4 км ниже с. Нижний Зарамаг).

Судя по упоминавшимся выше отдельным находкам и деформированным черепам из ущелья Большой Лиахви (Едыс, Стырфаз), в V–VI вв. инфильтрация аланского этноса в это ущелье уже происходила. Исходной территорией этой инфильтрации с севера на юг могла быть только Двалети, ибо прежде чем появиться в Долине Большой Лиахви алано-овсы должны были появиться в Наро-Мамисонской котловине. Однако из-за неизученности археологических памятников Двалети мы здесь вступаем в область довольно отвлеченных предположений и допущений. Единственное более или менее известное нам поселение в с. Цми дает в разрушаемом культурном слое материал от куро-аракской культуры эпохи бронзы до эпохи Золотой Орды, а радиоуглеродный анализ древесного угля С–14 1988 г. дал дату IV в. н. э., но она пока не соотносится с археологическим материалом поселения. В Цми нужны стационарные раскопки, без чего любые рассуждения будут преждевременными.